Загадки Нострадамуса
Шрифт:
– Если они будут…
– Э-э, уважаемый, – Бадмай Владимирович поднял вверх руки и глаза, – нет такой тайны, которая не стала бы со временем явной.
Он рассмеялся так заразительно, что даже Милованов-Миловидов, который смеялся крайне редко, расхохотался вместе с ним.
– А путь к разгадке тайны лежит через что? – спросил хозяин.
– У меня сто вариантов ответа.
– Выбери один, – легко перешел на «ты» генерал.
– Через желудок, – отшутился Милованов.
– Молодец! Машины ждут, чабаны ждут, кибитку в степи поставили, барашков забили,
Тут Пишиев поймал взгляд гостя, обращенный к потолку, и продолжил:
– Президент в курсе. И одобряет. Нельзя же сразу ехать в архивы, а тем более на кладбище.
– На кладбище-то нам зачем?
– Поклониться могиле старого большевика Батая Хотиева. Человек непростой судьбы. Начинал Гражданскую войну в ЧК, потом получил образование, пединститут закончил перед войной. Потом была совершена большая ошибка: целый народ в ссылку отправили. Разве так можно? Люди разные! Есть виноватые, есть невинные, а есть и герои. Так героев войны тоже – в ссылку… Как пособников врага. Еще говорили, что крымских татар и греков сослали из Крыма, чтобы освободить полуостров для заселения евреями – будто бы Сталин обещал Рузвельту. Ну ладно – Крым, а скажи мне, какому сумасшедшему еврею нужны наши калмыцкие степи?
– Кому понадобился Хотиев? Ему ж было сто лет в обед…
– Не сто, а сто восемь. Двух месяцев до дня рождения не дожил.
– Возраст, конечно…
– Какой возраст? Он правильно жил, питался хорошо – мясо, зелень… Выпивал по чуть-чуть. Еще бы лет десять мог жить. Радикулит только мучил.
– Так это правда, что его убили какие-то отморозки? Я в газете читал, так не поверил.
– Правда, горькая правда. Жестоко убили. Пытали перед смертью, требовали, чтобы сдал свои богатства. А какие у калмыцкого ветерана богатства? При советской власти он как участник Гражданской войны персональную пенсию получал. А сейчас бесплатно только погребение, да аспирин с анальгином…
– И даже президент ничего изменить не может?
– А скажи мне, профессор, Президент России по должности выше Президента Калмыкии?
– Конечно, выше.
– И многое он в этом плане изменил? Время нужно, не только желание. Желание-то у нас есть… Ну, завтра – на кладбище, потом с его внуками и правнуками познакомлю, потом в республиканском архиве побываем, потом проведем «консилиум» в Следственном комитете при прокуратуре республики – послушаем, как идет расследование, потом… Но по порядку. Сейчас едем на второй завтрак, по-западному – ленч, или на ранний обед. Выбирай.
– На ранний обед.
– Молодец! Наш человек! Гороховый суп будем есть. Едем, едем, по дороге доскажу.
И действительно, взяв крепкой рукой профессора под локоток, Бадмай Владимирович повел его энергичным шагом по коридорам президентского дворца к лифту, потом к машине и все это время рассказывал:
– Наш гороховый суп – это тебе не армейская бурда. Тут главное – не горох, а лук. Его мелко нарезают, слегка обжаривают в масле, потом добавляют холодный мясной бульон, в котором отваривают горох (его с ночи отмачивают), протирают сквозь
– И все это под водочку? – без энтузиазма спросил профессор.
– Зачем? День сегодня теплый. Можно холодный айран пить. Сейчас специалист этого дела разбавляет кислое молоко кипяченой холодной водой, взбивает смесь, добавляет кусочки льда и ставит в холодильник.
– Так в юрте и холодильник есть?
– Там все есть. Или почти все. Электроники нет. Ни телевизора, ни радио…
– А телефон?
– И телефона нет. Отключаем. Только разговор. Неспешный, обстоятельный.
– А если срочный вопрос государственной важности?
– Гонец прискачет.
– Так-таки и прискачет?
– Нет, конечно – на машине подъедет. Стоянка сотрудников в километре. В юрте – только хозяин и гость. Традиция. Так у калмыков дипломатические переговоры проводят. Чтоб ничто не мешало.
– Кого-то это может не устроить…
– Всех устраивает. Сегодня у меня приватный разговор, завтра, – Пишиев поднял глаза вверх, – у другого. А тайны… Они рано или поздно выходят наружу. Вопрос времени. Две недели тема наших разговоров будет держаться в секрете. Потом я должен буду доложить суть вопроса.
– Со всеми подробностями?
– Чем выше человек, тем меньше его интересуют подробности.
– А меня вот, хотя я и забрался по некоторым позициям на верхние ступеньки, интересуют как раз подробности.
– Сейчас приедем.
В юрте, стоящей посреди открытой степи, уже был накрыт стол: дымился душистый гороховый суп и куски только что отваренного ягненка. На отдельном столике стояли огромные блюда с зеленью и фруктами, а так же запотевшие графины с айраном и бутылки холодной финской водки.
– Все свободны, – поблагодарил кивком Пишиев своих помощников.
Когда в степи растаял последний звук отъезжающих машин, он обернулся к Милованову-Миловидову.
– Теперь можно и о подробностях. Бандиты искали у бывшего чекиста огромный рубин розового цвета. Потому и пытали.
– Нашли?
– Нет.
Глава тридцать восьмая
На личном контроле
Проснулась она, как обычно, рано.
Какое-то время лежала без движений. Сделала дыхательную гимнастику, в которой были задействованы мышцы живота.
Растолстеть при таких правилах утреннего моциона было трудно.
А если бы и появлялся у организма подобный соблазн, в борьбу с лишним весом вступали водные процедуры и рацион.
– Моцион плюс рацион, – говорил старый вождь майя, умирая.
Шутка.
Она медленно поднялась, сделала десять медленных движений в ритме китайской гимнастики.
Контрастный душ вернул ее мысли на английскую землю.
Когда она вышла из ванной комнаты и заглянула в гостиную своего огромного номера, ее чувствительные ноздри уловили запахи восточных ароматов.