Загадки священного Грааля
Шрифт:
Самые же ранние сочинения, в которых фигурирует Грааль в более или менее узнаваемом виде, появляются на рубеже XII и XIII столетий. Это мнение, которого придерживается Дашкевич, а также современные авторы.
1181–1191 годами датируется создание романа в стихах «Персеваль, или Легенда о Граале», написанном Кретьеном де Труа. Этот французский поэт и ученый клирик, уроженец Шампани, о котором мы практически ничего не знаем (даже авторство ряда приписываемых ему произведений дискуссионно), и стал первым, кто объединил историю «сына вдовы» Персеваля с рассказами из многочисленных христианских апокрифов. Так было положено начало знаменитому сюжету в том виде, как мы его знаем. К сожалению, смерть помешала Кретьену закончить работу над романом, но буквально несколькими годами позже бургундец Робер де Борон начал работу над трилогией «История Святого Грааля». В нее вошли «Роман об Иосифе
Н. П. Дашкевич приводит разные мнения относительно места рождения Робера де Борона. Сегодня таковым считается деревня Борон в регионе Франш-Конте. Он называет себя чиновником и рыцарем, служившим регенту Кипрского королевства и коннетаблю Иерусалимского королевства графу Готье де Монбельяру.
Штретвегская культовая повозка (она же «Солнечная колесница» из Юденбурга) с блюдом и котлом. Гальштатская эпоха, ок. 600 г. до н. э.
«Роман об Иосифе Аримафейском», также известный как «Роман о Граале», а равно его продолжения были очень популярны, что позволяет частично восстановить содержание утраченных фрагментов. Именно у де Борона, «явившись в смутном видении рыцарям Круглого Стола, Грааль становится объектом мистического поиска и стремления странствующих рыцарей». Заслугой де Борона в деле становления образа Грааля, как мы его знаем, считают глубокое переосмысление в христианском контексте преданий о «золотом веке» рыцарства – о временах правления идеального короля Артура и приключениях рыцарей Круглого Стола.
Здесь уже очевидны признаки куртуазного стиля. Он начал складываться ещё за полтора столетия до появления первых романов о Граале, здесь же мы видим расцвет. Язык, манера изложения… Если вы хотите составить себе представление о рыцарской куртуазности, познакомьтесь с переводами на русский язык этих текстов, добавьте к ним «Песни о деяниях» (упоминаемые в тексте chanson de geste) – и…
Господь наш Иисус ХристосСпустился, дабы во плотиНа муку крестную пойти.Во чреве Дева понесла,По воле Господа – светла,Проста, кротка и благородна.Так было небесам угодно.И, добродетелей полнаИ ликом хороша, онаСравнима и сама притом,Вестимо, с розовым кустом,И нет душистей, нет нежней…Говорят, что на творчество де Борона оказали сильное влияние цистерцианцы – монашеский орден, появившийся в XI в. как ответвление от бенедиктинцев. Одним из наиболее знаменитых цистерцианцев стал вдохновитель Крестовых походов святой Бернар Клервоский, в честь которого монахов также нередко именовали бернардинцами. Они отличались строгим уставом, аскезой и большим вниманием к духовно-мистическим исканиям.
Одновременность оформления в окончательном виде легенд о Граале не случайно совпадает по времени с эпохой Крестовых походов. «Полуварварская» Западная Европа открывает для себя традиции античности, сохраненные на Востоке. Научные знания, фольклор, легенды, Священная история, наконец: вот нога европейца ступает по тем самым камням, по которым ступали персонажи Самой Главной Книги человека средневековой культуры. Иерусалим – Центр Мира, он должен принадлежать христианам, а идеал христианина предстает в том числе и в романах о Граале. Тогда сам Грааль становится средоточием духовных сил и устремлений всякого благородного человека, но доступен, разумеется, далеко не каждому.
Новым и отдельным витком развития темы Грааля становятся творения уже не французских труверов, а немецких миннезингеров, из которых – вполне заслуженно – более всего известен «Парцифаль» Вольфрама фон Эшенбаха (ок. 1170 – ок. 1220), одного из крупнейших и знаменитейших поэтов немецкого Средневековья. Фон Эшенбах явно вдохновляется творением Кретьена де Труа, но доводит его сюжетные линии до предельного уровня.
Учись, мой рыцарь, с юных летБлюсти дворцовый этикет,А такжеТекст Вольфрама фон Эшенбаха при всей внешней простоте классических стихотворных форм исполнен сложных аллюзий и пропитан в высшей степени глубоким мистицизмом – тем самым, который постепенно начинает приходить на место куртуазности предыдущего столетия. Фантастическим и символическим становится сам пейзаж вокруг замка Монсальват, прибежища Грааля, согласно фон Эшенбаху. Рыцарей Грааля он называет «храмовниками» – так же, как называли тамплиеров. Название замка, немецкое Munsalv"asche, восходит к старофранцузскому Monsalvage, «мое спасение», хотя при этом в самом описании замка Грааля находят больше отсылок к древним кельтским традициям и мифам, нежели у более ранних де Борона или де Труа. Почему? Вопрос пока не вполне ясный. Очевидно, так парадоксально проявилась более архаичная мифологема.
Да, я, Вольфрам фон Эшенбах,За совесть пел, а не за страхИ за своим героем следомОт поражений шел к победам…Но высшая из всех побед —Проживши жизнь, увидеть свет,Не призрачный, а настоящий,От чистой Правды исходящий,Не просто по миру брести,А Истину вдруг обрести…Обсуждая ранние романы о Граале в контексте книги Н. П. Дашкевича, следует непременно обратить внимание на одну существенную, хотя и невольную ошибку, им совершенную. Наряду с де Бороном Дашкевич чаще всего упоминает Готье (он же Вальтер, если использовать английское имя) Мапа. Это известная историческая фигура, один из любимцев Генриха II, каноник, дипломат и писатель (ок. 1140–1208/10). Скорее всего, происходил из древнего валлийского рода, давно служившего английским королям.
Мап, несомненно, является автором сочинения «О придворных безделицах», а также, скорее всего, изрядного числа стихотворений на латыни и ряда небольших поэм.
Лишь в начале XX века, то есть спустя четверть столетия после выхода в свет книги Н. П. Дашкевича, было доказано, что Готье (Вальтер) Мап не является автором или переводчиком ряда романов из цикла Вульгаты, хотя считалось, что он «один из первых стал обрабатывать легенды Круглого Стола; он же написал по-латыни “De Nugis Curialium”, на франц. яз. “Queste del Saint Graal”» (изд. 1864) и, вероятно, часть “Lancelot du lac“ и “Morte Arthure”» (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона). Речь идет о цикле романов, написанных на старофранцузском и известных как «Ланселот в прозе», а также «Вульгата». Мап умер раньше, чем появились эти произведения. Один из романов «Вульгаты» приписывают также де Борону, но никаких подтверждений этой гипотезе нет, так что цикл остается анонимным.
Что, конечно же, не снижает его ценности как литературного и культурного памятника целой эпохи, поры расцвета Высокого Средневековья. Именно в это время закладывались основы Возрождения, намеки на приход которого уже промелькивают, пусть еще довольно несмело.
Подчиняясь велениям времени, образ Грааля, в котором все теснее и однороднее перемешиваются элементы мифологии очень несхожих культур, приобретает окончательный вид «Той Самой» чаши, одновременно исполняясь глубокого символизма в каждом повороте, каждой детали связанных с ним легенд.
Все связанное с Граалем – это не тайна и загадка в расхожем современном понимании. Это тайна и загадка, которая носит, если не бояться громких слов, экзистенциальный характер. Вне зависимости от того, насколько религиозен и какой конфессии принадлежит человек, ему всегда будут близки вопросы духовного выбора, духовного поиска, осознанной жертвенности, любви идеальной и любви к идеалу… то есть в конечном счете те вопросы, которые делают человека человеком в высоком смысле.
Повторюсь: исследование Н. П. Дашкевича по-своему бесценно и, несомненно, при всех недостатках, свойственных почтенному возрасту этого труда, заслуживает того, чтобы с ним познакомились все, кому близки затронутые автором темы.