Загадки священного Грааля

Дашкевич Николай

Так что, уважаемый читатель,…сей сосуд возьми,Установи перед людьмиИ сам узришь, кто из людейЕсть праведник, кто – лиходей.(Р. де Борон. Роман о Граале. Пер. Е. Витковского)Станислав ЕРМАКОВ

* * *

Предлагаемое вниманию читателя исследование составляет первый отдел предпринятых автором разысканий об источниках сказаний, положенных в основу бретонских романов, и посвящено выяснению происхождения основной легенды первой ветви этих романов.

Сказание о Граале вызвало немало гипотез в науке, из которых многие только затемнили истину,

так что невозможно приступить к попытке самостоятельного решения вопроса о Граале, не рассмотрев критически выводов, к которым пришли ученые, занимавшиеся этим предметом. Без такого обзора положительное раскрытие мнения, сколько-нибудь отличного от высказанных, не имело бы достаточной силы ввиду множества других решений, принадлежащих иногда довольно авторитетным ученым. Если всякое научное изыскание должно начинаться критической оценкой добытых другими результатов, то такая оценка необходима в особенности в вопросах, каков настоящий.

Вот причина, по которой автор отвел в своем исследовании такое видное место разбору важнейших теорий относительно легенды Грааля, с которыми, к крайнему своему сожалению, не нашел возможности согласиться и против которых должен был подать свой слабый голос.

Автор начал с гипотезы, выдвинутой французскими кельтофилами, и после рассмотрения ее перешел к мнениям германских ученых, отправляющихся в данном вопросе большей частью от романа о Парцифале, написанного Вольфрамом фон Эшенбахом. Автор остановился на вопросе об отношении французского и немецкого изводов сказания о Граале и признал древнейшим первый. Автор обратился затем к гипотезе еретических влияний в создании сказания о Граале, новейшим защитником которой явился русский ученый А. Н. Веселовский. Коснувшись потом взгляда другого нашего ученого, проф. Буслаева, автор обратился к теориям, направление которых более соответствует, по его мнению, правильной постановке вопроса, именно к теориям, выставленным французскими учеными в последнее время. Разбор всех перечисленных мнений привел автора к выводу о необходимости сосредоточить внимание в выведении легенды Грааля преимущественно на фабуле поэмы де Борона, древнейшего и простейшего из литературных произведений, в которых встречается обработка саги Грааля. Приступивши к определению источников поэмы об Иосифе Аримафейском, автор указал на легенду, на которую до сих пор почти вовсе не обращали внимания, выделил затем другие элементы в поэме, представил соображение о времени их сплава, перечислил обстоятельства, могшие содействовать появлению и развитию главной из легенд повествования де Борона, и заключил картиной постепенного развития сказания о Граале, причем изложил судьбу последнего в древнейших романах бретонского цикла.

Изображение развития легенды в последующих романах не относится к принятой на себя автором задачи, равно и внутренняя история ее, долженствующая выяснить связи рассматриваемых литературных памятников с жизнью. Внутренняя история литературных произведений должна быть основана на самом тщательном изучении внешней (вот почему автор вдавался иногда в исследования отдельных фактов, могущих с первого раза показаться неважными), в которой главная трудность, и автор предположил на первый раз представить именно внешнюю историю бретонского цикла как материал и пособие для будущего выяснения внутренней стороны его. Автор попытался вывести генетически сказание о Граале, восходя постепенно от древнейшего романа в глубь Средневековья и не выпуская из рук путеводной пути, представлявшейся в хронологическом преемстве явлений, дающем возможность устанавливать связь их со значительной вероятностью.

Кельтский ритуальный котел из Гундеструпа. Дания, I в.

Важность вопроса, которому посвящен настоящий труд, в науке истории литературы едва ли может подлежать сомнению. Автору могут сказать, что в области ее нашлось бы немало сюжетов, более интересных для национальной русской науки. И в самом деле, положившие начало новой эпохе в разработке истории отечественной словесности труды профессоров Буслаева, А. Н. Пыпина, А. Н. Веселовского, О. Ф. Миллера показали прекрасный пример, чего может ожидать русская наука от параллельного и совместного изучения славяно-русских и иностранных литератур. Идя по этому пути, русские ученые могут достигнуть множества результатов, важных и для общей науки.

Но едва ли было бы не односторонне оставлять на основании этого без внимания в историческом изучении иностранных литератур те их отделы и стороны, которые не имеют прямого отношения к истории русской словесности.

Имея это в виду, автор позволит себе предложить в русской печати специальное исследование по одному из важнейших вопросов в истории западноевропейской средневековой

литературы.

Задача, принятая на себя автором, весьма нелегка, и автор не имеет притязания на совершенное решение взятого им вопроса, над которым наука так давно работает, и, однако ж, с малым успехом. Автор, в труде которого, без сомнения, найдут немало недостатков, будет счастлив, если наука примет во внимание хоть частицу результатов его исследования, на которое он был подвигнут интересом предмета изыскания, оживленным новейшими работами.

В некоторое извинение недостатков и погрешностей своего труда автор позволяет себе указать на невозможность иметь в Киеве под руками все источники и пособия, просмотр которых был ему необходим. Может быть, многое из сказанного автором было бы лучше подтверждено, если бы он воспользовался сочинениями, которые отсутствуют в киевских библиотеках и которые невозможно приобрести в настоящее время.

В заключение автор считает долгом выразить свою признательность всем содействовавшим его труду посредством сообщения пособий, в особенности же А. Н. Веселовскому и А. А. Котляревскому, библиотека которого представляет богатое собрание источников и пособий для изучения истории литературы.

Киев, 1876, октября 11

I. Критика важнейших теорий об этом сказании – для правильной постановки вопроса и подготовки данных к решению его

Снова и снова, когда кто-то продолжает изучать эту область, он открывает, насколько трудно провести грань между восстанавливающим действием человеческого разума и просто его восстанавливающей силой, учитывая прогресс в науке в этой области, или, проще говоря, насколько сложно в каждом конкретном случае принять решение, является ли какой-либо существующий поэтический продукт оригинальным или заимствован в другом месте.

Ф. Либрехт

Грамматики спорят, и тяжба еще и доныне все длится.

Гораций

1. Гипотеза кельтофилов

В последнее время в области историко-литературных исследований выдвинут на одно из первых мест и получает более и более значения вопрос о происхождении и степени оригинальности канвы различных словесных произведений.

Друиды, или Обращение британцев в христианство. С гравюры С. Ф. Равенета к «Путешествию по Уэльсу» Т. Пеннанта, 1752

Этот вопрос был впервые ясно поставлен в качестве научной задачи [1] с началом основательного значения словесных памятников, которое можно полагать с включения в материал науки литературной истории словесных произведений всех времен и народов и распространения вместе с тем параллельного изучения отдельных литератур, причем вошел в употребление сравнительный метод.

Новейшая разработка словесных произведений различных эпох и национальностей показала с достаточной ясностью, в какой мере могут прикрываться народной окраской в сущности принадлежащие не одной только народности [2] , а также извне заимствованные мотивы [3] , и знающему это вполне понятна важность и необходимость исследования словесных памятников со стороны их основы. Разыскания в таком направлении не составляют, конечно, литературной истории в собственном смысле этого слова, но тем не менее играют роль первостепенных подготовительных работ к созданию этой ожидаемой еще науки, которая нуждается прежде всего в обстоятельном раскрытии внешней истории обнимаемых ею данных.

1

Для некоторых произведений новоевропейской литературы подыскивали источники с довольно давней поры.

2

Кажется, что этих мотивов уж слишком много выводят из арийской прародины.

3

В литературной области замечается такой же перенос кажущихся передовыми в данный момент и вообще обращающих на себя внимание произведений от одной народности к другой, как и в других сферах. Укажем на весьма близкий по времени пример обнароднения чуждых сюжетов. Рассказ недавно умершего Стороженко «Розуйний бреше щоб правда добути» (Украiньскi оповiдання. СПб., 1863) представляет несомненное сходство с одной восточной повестью.