Загадки Вселенной

— Все возвращается на круги своя, — философски заметил старый пилот Ксантер. Защитного скафандра на нем не было. Астролет “Луч” летел в пятьдесят седьмом квартале Алкивиада, где датчики зафиксировали жесткое излучение. Это был один из самых мощных исследовательских звездолетов, он мог даже приближаться к солнечной короне, радиация не в силах была проникнуть внутрь, а датчики на внешней поверхности панциря покрывала изоляция из рыбьего клея.

— И мой отец

был пилотом, — продолжал Ксантер. — Летал на маленьком корабле, как мы. Только не здесь, а в треугольнике Навсикая—Симеонович—Соркер. Работал там целых пять лет.

Шольц, второй член экипажа, совсем молодой, сидел в крайнем кресле, отвернувшись к большому экрану на стене рубки. Временами он поглядывал на седоволосого Ксантера, восседавшего в кресле первого пилота перед шеренгой маленьких экранов.

— Дома меня вечно расспрашивают о моих странствиях. Вот и рассказываю о кораблях, пилотах, о бесконечной Вселенной, полной загадок.

— Так-таки и обо всем? — спросил Шольц.

Ксантер кивнул.

— И о всяких происшествиях тоже?

— Ну да, — сказал Ксантер. — Мало ли что во время полета случается. Пилоты, знаешь ли, рассказывают друг другу о самых невероятных приключениях.

— А мне ты можешь что-нибудь рассказать?

— Не время. Сам знаешь, куда мы забрались, в глушь несусветную. До ближайшей станции аж…

— Но ведь нам скоро ложиться на обратный курс. Поиски все равно безуспешно закончились. Так расскажи что-нибудь, не томи душу.

Ксантер сказал:

— Я обычно рассказываю только про те случаи, которые можно назвать “мнимыми” приключениями. Про те, что так и остались необъясненными. Хоть техника у вас и великолепная, пилот иногда может увидеть такое… И ни один прибор не объяснит, что же ты наблюдал.

— Ах, эти рассказы бывалых пилотов… — мечтательно сказал Шольц. — Они меня прямо-таки заворожили. Все эти необыкновенные приключения…

— А с тобой они случались?

— Пока что нет, — погрустнел Шольц.

В дальнем уголке рубки что-то шевельнулось. Фокстерьер поднял лохматую голову, посмотрел на говорящих и снова лег.

— Взять хотя бы случай с “Арамисом” пятнадцать лет назад, — тихо, уже без пафоса продолжал Шольц. — Говорят, в созвездии Стрельца ему встретилась триера, которой управлял Меркурий. “Арамис” потерпел аварию, и в показаниях его компьютера до сих пор не разобрались.

— Не терпится встретиться с загадками? — усмехнулся Ксантер. — Полетаешь подольше — встретишься. Тайны существуют. И в то же время не существуют. Любое неисследованное явление в глубинах космоса порождает легенды.

— Мы как раз в этих самых глубинах.

— Верно, — сказал Ксантер. — Но ни с чем не объяснимым пока что не встретились.

Он повернулся к пульту и включил музыку. Зазвучала сонатина Квальдино “Admaiorem universi gloriam”, [1] сочиненная еще в двадцать восьмом веке. Звездолет с двумя путешественниками

и собакой на огромной скорости мчался в пространстве.

— Одну легенду я сам слышал от пилотов.

— Это которую?

— О блуждающем корабле.

— Знаю такую, — подумав, сказал Ксантер. На экранах перед ними роились цифры и значки. — Легенд этих множество. Когда состаришься, сам их будешь рассказывать юнцам.

Шольц тоже сидел без скафандра. Инструкции позволяли космонавтам самим решать, когда надевать скафандры, когда нет — психологи считали, что так будет лучше. В аварийной ситуации автоматы сами изолируют рубку от внешнего мира — независимо от того, невредимы пилоты или мертвы.

— Возвращаемся, — сказал Ксантер. — Нужно выйти в девятый парсек шестнадцатого квадрата Алкивиада. В зону действия субпространственной связи.

— Я слышал от бывалых пилотов, что как раз в зоне действия субсвязи и происходили разные невероятные события

— Кто знает, — сказал Ксантер. — Случай есть случай. Мне больше приходилось слышать о пилотах, отклонившихся от предписанных маршрутов. Они затерялись во Вселенной. То ли психический сдвиг, то ли непредвиденные аварии…

— А об Атласе ты слышал? Сверхзвезда в виде орлиной головы, на которой покоится купол Галактики.

— Ну как же, — вздохнул Ксантер. — Довольно путаные побасенки. Пилоты еще болтают, будто в вакууме живет некий гигант, похожий на античного Геракла. Почти в тех местах, где мы сейчас летим, он создает незнакомые созвездия, которые-де замыкают Вселенною, как стена. Но ни один компьютер эту гипотезу не подтвердил. А наши корабли давно миновали эту “стену”.

— Все это — наши земные толкования, — уперся Шольц.

— Математика отвергает понятие “конца Вселенной”.

— Но рассказы пилотов?

— Не существует явлений, которые мы не в состоянии проверить на компьютерах.

— Да? — сказал Шольц. — А не может ли наша техника хоть разок оказаться бессильной?

— Нет, — сказал Ксантер. — Исключено.

Но все равно казалось, будто Шольц одержал верх в этом споре, завязавшемся так далеко от Земли, так близко от звезд. Шольц не унимался:

— Интересно, те, кто ведут научные дискуссии, упоминают, например, о блуждающем корабле с мертвым экипажем, обреченным вечно странствовать по Вселенной?

— Ах ты, господи… — вздохнул Ксантер, не отрываясь от экранов. — Банальнейшая легенда, которой тешатся первокурсники летных школ.

— Так что, это только сказка? Разве приборы никогда не засекали чужие корабли?

— Есть еще пилоты — не машины, а люди. Окружающее они воспринимают иначе, чем приборы, а фантазия у них богатая, — он покосился на Шольца. — Приборы всегда в почете, не то, что люди…