Загадочная история Рэйчел

Уолкер Кейт

— Естественно, никто и не ждал, что она прилетит из Австралии со сломанной лодыжкой. Жалко, однако, — мне бы хотелось познакомиться с ней.

— Она сказала то же самое. — Он обвел взглядом простые, почти аскетичные линии ее ничем не украшенного черного платья. — Не сомневаюсь, ты произвела бы на нее впечатление. Ты выглядишь весьма… весьма элегантно. — На этот раз он говорил искренне. — И никаких украшений?..

Рэйчел машинально провела рукой по шее.

— Не думаю, что сегодня они уместны.

При последнем слове он поморщился.

— Уместны.

Любимое определение отца. Ну, одно из. Разве могут быть неуместны прекрасные украшения на похоронах ювелира? А ты знаешь, что отец ненавидел черный цвет? Он говорил, что единственное его оправдание в том, что он служит превосходным фоном для бриллиантов. Тебе стоило бы сегодня уважить его вкус.

— Ты считаешь?

Она и сама думала об этом, но не решилась нарушить традицию. На похоронах будет много народу — друзья Грега, деловые партнеры, важные клиенты, — нельзя было допустить промах, который могли расценить как дурной вкус.

— Да. Иди…

Габриэль взял ее за плечи, развернул к двери и слегка подтолкнул вперед.

— Поднимись и выбери что-нибудь потрясающее. И носи с гордостью — за него.

Позже Рэйчел думала, не хотел ли он таким образом отвлечь ее, заполнить бесконечные минуты тягостного ожидания. Если это так, его уловка удалась.

К тому моменту, когда она выбрала украшения, похоронная машина была уже у дверей. Рэйчел едва успела набросить пальто и надеть шляпку. Потом взяла мать за руку, и они направились к двери.

Лишь бросив взгляд на катафалк, она вспомнила о Габриэле. Рэйчел резко обернулась и увидела его.

Габриэль был чрезвычайно бледен, а его темно-карие глаза, казалось, достигли наконец того предела, к которому все время стремились, — они стали черными, как антрацит. Она протянула ему руку.

— Габриэль…

Сердце успело несколько раз гулко стукнуться в грудную клетку, прежде чем рука ощутила его легкое прикосновение. Вместе с Лидией, беспомощно прислонившейся к плечу, они втроем подошли к машине.

Когда они подъехали к церкви, Габриэль уже вполне овладел собой. В течение всего пути он напряженно молчал, и Рэйчел была искренне удивлена, когда, выйдя из машины, он предложил руку Лидии.

Еще больше ее потрясло, что мать, после секундного колебания, не отказалась и даже выдавила из себя некое подобие улыбки. Мгновение спустя Габриэль повернулся к Рэйчел и сжал ей локоть своими длинными пальцами.

Ее сердце подпрыгнуло в ответ — этот жест был как солнечный луч, пробившийся сквозь тучи.

Габриэль был рядом с ней в течение всей церковной церемонии, во время самого погребения и позже, дома, во время поминок.

— Если бы я мог, непременно избавил бы тебя от этого, — пробормотал он, подталкивая ее вперед, когда Рэйчел остановилась в дверях, стараясь взять себя в руки при виде, как ей показалось, огромной толпы людей. — Но кто-то должен исполнять роль хозяйки; а твоя мать явно исчерпала силы, так что я проводил ее наверх.

— Наверное, мне надо…

Она уже повернулась

было к лестнице, но железные пальцы опять сжали ей плечи.

— Ничего не надо, — поспешно объявил он. — Миссис Рейнольдс отнесла ей чай и таблетку. Она будет заглядывать к Лидии время от времени, так что тебе совсем не надо туда идти. Тебе не удастся сбежать отсюда.

— Сбежать! — повторила она сквозь зубы. — Я и не собиралась этого делать.

Рэйчел подняла голову и расправила плечи. Серые глаза засверкали, краска залила щеки. Освободившись от его властных рук, она решительно вошла в зал, плотно прикрепив к губам приветливую улыбку.

Только минут двадцать спустя она перехватила взгляд внимательных карих глаз и заметила легкий одобрительный кивок. Неужели он снова продуманно и расчетливо обошел ее?

Как утром с украшениями, так и сейчас он спокойно и деловито справился с обязанностями хозяина, которые добровольно взвалил на свои плечи.

— Все в порядке?

Габриэль вновь возник рядом — из ниоткуда, как ей показалось. В руках он сжимал два бокала белого вина, один из которых протянул ей.

— Думаю, тебе надо выпить.

Но Рэйчел обдумывала его первый вопрос.

— Конечно, со мной все в порядке! Но ты все знал заранее, когда провоцировал меня.

Уголки его губ растянулись в первой за весь день искренней улыбке. Рэйчел вдруг поняла, как много сил отняли у него эти похороны.

Несмотря на легкую непринужденность, с какой он двигался между гостями, находил слово для каждого, с лестной для собеседника точностью вспоминал имя и некоторые подробности личной жизни того, у него в глазах застыла тоска, не отпускавшая Габриэля ни на минуту.

— Тебе нужен был только толчок, — проговорил он, улыбнувшись. — Но не пойму, чего ты боишься: ты прекрасно справишься с этим сборищем — несколько друзей…

— Несколько друзей! Будто ты не знаешь, что тут чуть ли не половина города! — Рукой, сжимавшей бокал, Рэйчел раздраженно указала на переполненный зал, едва не выплеснув вино на дорогой костюм Габриэля. — Здесь так много людей из большого бизнеса, и сплошь известнейшие имена. И все — клиенты твоего папы. Уверена, я видела даже пару младших членов королевской фамилии. Возможно, для тебя это — лишь сборище, но я не принадлежу к ним. В том смысле, что, как бы я ни любила Грега, для них я — всего лишь дочь его любовницы.

Она сказала что-то лишнее? Губы у Габриэля плотно сжались, резко обозначились скулы. Пальцы, казалось, были готовы раздавить бокал.

— Дочь его вдовы, — поправил он после недолгого ледяного молчания.

Конечно, именно здесь ее угораздило оступиться — это было оскорблением, прежде всего для его отца.

— Они еще не знают о свадьбе, — буркнула Рэйчел, стараясь, чтобы никто из стоявших поблизости гостей не услышал ее слов. — Мы не успели дать объявление.

— Скоро узнают, — отрезал он, — как только прочитают завтра в газетах. Если, конечно, брак оформлен по закону…