Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории

Синюков Борис Прокопьевич

Когда я наблюдал японскую группу чуток подвыпивших туристов в римском ресторане под открытым небом, мне было очень понятно их поведение. Это смесь старания показаться раскованным и смелым на фоне общей испуганности. С официантом, римским нагловатым парнем, они вели себя испуганно, но и вместе с тем и нагло тоже. Наглость на фоне испуганности была уморительна, пока я не остановил своего внимания на собственной персоне. Я чувствовал себя один к одному, как японцы. Мне было бы стыдно не только ногу поднять, чтобы показать, что такое фут, но даже пятерню свою растопырить, чтобы показать, что такое русская четверть. Вот что я понимаю под вечной испуганностью, вместившей в себя и стыдливость.

Может быть, поэтому в русском языке нет слова «испуганность», и компьютер его все время подчеркивает. Посмотрел в словарях Даля и Ожегова – точно, нет такого слова в русском языке. Поэтому вечную испуганность выразить нечем, кроме, конечно, своего поведения, так сказать в натуре. Слово испуг есть, но оно неточно выражает испуганность, притом вечную. Отсутствие слова этого тоже неспроста. Уж очень не хочется говорить об этом, потому и нет слова.

Помню,

ехал я в поезде до Венеции в 1986 году вместе с северокорейской группой инженеров. Русский они знали неплохо, а итальянские слова выписывали у меня из разговорника, составляя свой собственный, «вручную». Так испуганность в их поведении и разговоре была настолько отчетливой, что мурашки по моей коже бегали. А я как дурак, все пытался спросить их: как у них обстоят дела с мясом? Ни одного слова не произнесли о «внутреннем положении» в Северной Корее. Вот испуганность, так испуганность, всем испуганностям испуганность. О южных корейцах я почти ничего не знаю. В Советском Союзе, в котором я прожил большую часть своей жизни, о них ничего не было известно. Хотя, тот факт, что сажают в тюрьму они своих президентов не в момент их службы, а значительно позже, все же напоминает эту самую испуганность. Совсем как у нас. Мы тоже «официально» ругаем своих президентов и царей, когда их на троне уже нет. До тюрьмы, правда, дело еще не доходило. Отстаем, братцы, даже от Южной Кореи, и не только по телевизорам.

Совсем забыл об айнах, они же тоже теперь японцы, а я о них много написал при рассмотрении австралийцев. Сытый народ они были в те времена, такие же, как австралийцы. Но сытость, я думаю, не производит испуганности. Опять же, остальную–то Японию не отнесешь к сытым, слишком их много на таких клочках земли.

Можно подойти с другого бока. Это я о размерах их империи, которая мне попала на ум из–за айнов. Действительно, пока Англия не завоевала полмира, ее же никто не называл даже Великобританией, не говоря уже о Британской империи – маленькая она. А в Японии, сколько ее знает мир, даже в те времена, когда у нее не было ни одного океанского корабля (до 1860–х годов) и из всех иностранцев она знала только голландцев и русских, всегда на троне сидел император. Но чин императора–то выше чина короля, который сидел, например, в Британской империи. С чего бы это? От больших амбиций, естественно. Не народа, конечно, а самого «императора» и его охранников, называемых самураями. А куда они могли сплавать на своих рыбацких лодках для завоеваний? Вот поэтому я и считаю их простыми царскими охранниками, как княжескую дружину. И народ свой они точно так же грабили, как русские князья — «володетели». Об этом даже истории известно. Сегодня, при капитализме американского типа, самураи, конечно, земли свои пропили на саке и сейчас о них мало известно. Одни мечи, харакири и единоборства остались. Помните, при рассмотрении Никейской империи, я сравнил ее с банно–прачечным комбинатом? А банно–прачечный комбинат сравнил с металлургическим комбинатом. Вот Япония по сравнению с Великобританией и есть банно–прачечный комбинат, несмотря на то, что в ней сидит император, а в Великобритании всего лишь – король.

Это надо запомнить и посмотреть: как коррелируются царская власть и испуганность народа, испуганность народа и религия, выросшая из язычества на потребу царской власти?

Осталось рассмотреть религию и некоторые их нравы, бросающиеся в глаза русскому. Я, конечно, в Японии был мало, но кое–что меня удивило. Жил я в затишье туристического сезона (январь) в самом центре Токио, совсем рядом, в двух шагах от центральной столичной улицы. Я уже упоминал, что в самом центре столицы, часов около 11 вечера, в пятницу, за одну прогулку встретил трех пьяных японцев вполне пристойного вида, как у нас говорят «в галстуках», мочившихся прямо на тротуар. Позднее я себе объяснил это тем, что они выходили с выпивок со своим начальством, о которых я тоже говорил выше, и настолько там «освободились» от своей испуганности, что делали то, что делали. Этим они мне очень напомнили выпивших русских. Наличие общественных туалетов проверить не успел, улетел в Австралию.

О гостиницах и вообще о японской обдираловке временно там оказавшихся людей, не знакомых с их нравами. Довольно дорогой номер в центре Токио представляет собой советскую кухню в хрущевке, 5 квадратных метров, 80 процентов площади которой занимает кровать. Остальные 20 процентов – электроника, в том числе и электронный мини–бар с замечательной особенностью брать деньги за один только просмотр напитков. Делается это следующим образом. Представьте себе тумбочку с ячейками как в стеллаже–картотеке, в каждой ячейке по бутылочке в лежачем положении, видна только пробка, этикетка недоступна для взора. Вытаскиваешь бутылочку, электроника издает щелчок, смотришь на этикетку и делаешь вывод, что содержимое ее тебя не интересует. Хочешь поставить ее на место и посмотреть другую, но не тут–то было: бутылочку обратно не пускает электронная защелка. С любой другой извлеченной для просмотра бутылочкой – то же самое, при этом электроника передает на reception информацию, что ты эту бутылочку уже выпил и стоимость ее немедленно автоматически включается в твой счет. Избавить себя от «платы за любопытство» можно только, принеся извлеченные из мини–бара бутылочки, но не выпитые, на reception как доказательство твоей невиновности. Здесь тонкий японский расчет на то, что ты постесняешься или поленишься то и дело таскать эти бутылочки, ошибочно взятые, на reception. Я недаром так подробно остановился на этом. Продолжение следует.

Во всем мире, кроме Японии, в гостиницах есть незыблемое правило: завтрак включается в проживание. В Японии, несмотря на стоимость номера, превышающую западные мерки, завтрак не предоставляется. Спускайся в ресторан, плати и завтракай. Вообще, в Японии, по моему, нет понятия «все оплачено» или «все входит в стоимость». Там тебя на каждом шагу подстерегают дополнительные оплаты, о которых

заранее просто невозможно догадаться. Притом, все поставлено так, что, например, имея в кармане билет на самолет стоимостью в тысячу — две долларов и находясь уже в аэропорту, ты можешь и не улететь, если у тебя в кармане постоянно не находится определенная сумма денег, притом в иенах. Поэтому большинство отъезжающих оказываются в самолете, имея на руках некоторую сумму, которую потом просто приходится выбрасывать или оставлять как сувенир, иначе можешь вообще потерять возможность сесть в самолет. Во–первых, вход в аэропорт – платный, несмотря на наличие билета. Специальное метро из здания аэропорта к стоянке самолета, несколько сотен метров – тоже платное. Переход из зала в зал – тоже платный. Не заплатишь – не улетишь. И это еще не все платные «услуги», многие я просто забыл или не посчитал нужным здесь упоминать.

Но самое главное, что я хочу этим сказать, это полная ликвидация безработицы на японских островах, которой они очень гордятся. Например, около каждых автоматических воротец, шлагбаумов и турникетов в аэропорту стоит или сидит в будочке по два–три японца или японки. Автоматизация, которой так гордятся японцы, здесь недопустима. Японка в будочке рядом с турникетом продаст вам билет, а в одном метре от будочки контролер проверит этот билет и кнопочкой, вручную откроет вам шлагбаум и улыбнется. Ни в одной из 22 стран я такого не видел. Это японский менталитет и с ним ничего не поделаешь. Для русских он совершенно непонятен был до самого последнего времени, наступления у нас второго пришествия капитализма. Сейчас он мне понятен. У нас же тоже сегодня в отличие от Запада, нет бесплатных туалетов. Притом, как только они стали платными, то неделю там было чисто, конечно не так как на Западе, погрязнее. Через неделю они превратились в настоящие советские бесплатные туалеты, хотя плата в них растет синхронно со всеми остальными товарами, даже несколько быстрее. Цена хлеба выросла раза в два, а за туалет – раз в пять. Это я для того напомнил, чтобы перейти к японским улицам чуть–чуть подальше от центра Токио. В этом отношении Москву даже нельзя равнять с Токио, в Токио много хуже. У нас любят копать землю, как вы знаете, в землю все время что–нибудь закапывают и выкапывают обратно. Поэтому на внешнем виде улиц мало сказывается научно–технический прогресс или урбанизация. Все спрятано, конечно, не без издержек. При закапывании – выкапывании одного чего–нибудь портится раза в три больше там ранее закопанного, ведь у нас все карты и схемы канализации, водопровода, кабелей и прочего хранятся в разных местах и все вместе они ни в чьих руках оказаться не могут. В Токио копать землю не любят. Они все, что мы закапываем, развешивают на столбах посреди улицы. Там одних кабелей толщиной от сантиметра до двадцати сантиметров висят на столбах целые гирлянды, штук по двадцать, вроде как у нас развешивают лампочки, которые никогда не горят или горит процентов 10. Поэтому менталитеты наши в этой точке очень сближены. Вы помните, как я описывал окрестности города Фрунзе (Бишкека) и дома русских и волжских немцев. Я считаю, что менталитеты русских и японцев очень близки по этому критерию.

Я не заметил религиозности японцев, хотя у них и две основные религии. Храмы их абсолютно пусты. Национальная одежда, как и у русских, абсолютно вытеснена европейской. Только в дорогих «национальных» ресторанах можно еще увидеть еще двери метр высотой, куда не входят, а заползают и где не ходят, а ползают, причем и официантки–женщины при подаче кушаний. Японская кухня единственное, что осталось в неприкосновенности, наисложнейшая, наисамобытнейшая, притом кухня не отсоединена от «зала», а присутствует здесь же, прямо на глазах обедающих. И этим они также нам родня, ибо у русских во все времена ели не уходя из кухни, если конечно, не считать «французских» замашек нашей «аристократии». Вспомните, кстати, дорогие русские рестораны типа «славянский базар» с хомутами на стенах и «русские глиняные горшочки» с едой. В каждом городе нашем такой ресторан есть на сегодняшний день, который напоминает мне египетские пирамиды Египта, которые никто не знает, как там оказались. И, наконец, о японских бомжах (БОМЖ – без определенного места жительства), то есть бродягах. Их можно в любой день, хоть сегодня, посмотреть на задворках главного храма в Токио, особенно в праздничные дни. Такого ужасного человеческого вида нельзя найти даже на московских свалках. Наши выглядят поприличнее.

В заключение об умении японцев продавать свою экзотику. О ресторанах я уже сказал. Теперь о знаменитых японских ландшафтах и чайных домиках, вписанных в них. Затраты на них – мизерны, а прибыль, я бы сказал, не маленькая. За 20 – 30 минут, чтобы пройтись по дорожкам, посыпанным песком, и выпить чашку чая, приготовленного на ваших глазах со всем необходимым церемониалом, вы выложите кругленькую сумму, чай из которой занимает едва — ли не пять процентов, остальная сумма платится просто за «посмотреть». Вот в этом вопросе мы, русские, совсем дураки, и кроме хомутов и тележных деревянных колес на стенах наших «славянских базаров», все никак ничего не можем придумать новенького, то есть прибыль у нас составляет 5 процентов, а их прибыль – 95 процентов. Притом оборачиваемость нашего шоу – один человек на место за вечер, а у них клиентура меняется через каждые полчаса в течение полного светового дня, как у нас на мотогонках по вертикальной стене в большой передвижной бочке.

Ближневосточный синкретизм

Характер народов – континентальный, к морю не спускались. Амхаарцы – это земледельцы Месопотамии? Горцы должны ходить к земледельцам – грабить. В ирано–турецких горах все было для научно–технического прогресса. Культура горцев отличалась от культуры греков. Ирано–турки быстро подпали под власть одного шаха, а у греков было много главарей. Разница в работе ученых, находящихся под властью шахов, и свободных. Появление шах–ин–шаха. Проявление эффекта Геодекяна. Восточные религии – религии тотальной покорности. Правила вождения автомобилей. Средний класс неизвестен. Глава семьи. Близость к закавказцам.