Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории
Шрифт:
Вот теперь можно переходить и к описанию словами иностранцев «простого русского народа». Вам не будет, может быть, так обидно при чтении, ведь вы уже прочитали изложенное выше? А начну я, все–таки с русской цитаты, господина Н. Хлебникова, покойного (1840 –1880): «Изучая нашу древнюю историю, я удивлялся не тому, что у нас явилось крепостное право, но тому, что оно образовалось так поздно. Можно думать, что в некоторые эпохи эта тяжелая опека, которая называется крепостным правом, решительно необходима для того, чтобы приучить народ к труду и образовать богатое и образованное сословие, которое так необходимо для государства. Приучить общество к постоянному труду – вот цель крепостного права. В нашей истории, как известно, факт прикрепления совершился дважды, и второе прикрепление совершилось при Екатерине II, в 1783 году. В обоих случаях причиной была та же необходимость заставить трудиться бродячее народонаселение. Итак, личный интерес Бориса здесь совпадал с экономическими потребностями общества (первое, как считает Хлебников, приобщение к рабству)».
Хорошо, что сей историк так мало прожил, поживи еще он, не такое бы сообразил. Второй этап укрепления рабства, которое Хлебников ласково называет «прикреплением», может быть, присоветовал Екатерине «Великой» в своих письмах великий правозащитник Вольтер, с которым она для
Теперь предоставим слово иностранцам. А. Контарини (1476): «Московитяне, как мужчины, так и женщины, вообще красивы собою, но весьма грубы и невежественны». Ю. Крижанич (1650): «Русское обличье не отличается ни красотой, ни ловкостью, ни свободой, а скорее говорит смотрящим людям о рабской неволе, тяготах и малодушии». С первой до второй характеристики прошло 174 года, 7 поколений сознательной и производительной жизни (25 лет).
А. Мейербер (1662): «Вседневная одежда москвитян, даже и знатных, не расстроит очень состояния». Я. Рейтенфельс (1670 – 73): «Волоса у них по большей части, русые или рыжие, и они чаще стригут их, нежели расчесывают, большая часть их смотрит исподлобья и дико».
Р. Барберини (1565): «Благодарят они таким образом: если один обещает что–нибудь на словах, то другой, сняв шапку, пренизко ему кланяется, опуская руку книзу; если требуется большей благодарности, в таком случае, достает он рукою даже до земли. А еще для большего подобострастия или, показывая как умеет он ценить обещаемую милость, касается земли обеими руками. Если же, притом, один из них сановник и оказывает какую–нибудь милость или покровительство, или тому подобное, другому, который меньше его званием, тогда сей последний становится на колени и, обеими руками касаясь пола, бьет челом оземь. У них уже так принято, что чем сильнее бьют головой оземь, тем соблюдается более церемонии или чинности». Т. Смит (1604 – 1605): «…чванство, самомнение и произвол составляют присущие свойства каждого русского, занимающего более или менее почетную должность».
А. Олеарий (1636): «Все они, в особенности же те, кто счастьем и богатством, должностями или почестями возвышаются над положением простонародья, очень высокомерны и горды, чего они, по отношению к чужим, не скрывают, но открыто показывают своим выражением лица, своими словами и поступками. Говорят, что раньше они были еще невежливее, но несколько исправились вследствие общения и сношений с иностранцами. При вспышках гнева и при ругани они не пользуются слишком, к сожалению, у нас распространенными проклятиями и пожеланиями с именованием священных предметов, посылкою к черту, руганием «негодяем» и т.п. Вместо этого у них употребительны многие постыдные, гнусные слова и насмешки, которые я, – если бы того не требовало историческое повествование – никогда не сообщил бы целомудренным ушам. У них ничего нет более обычного на язык: «бл…н с. н, с…н с. н., собака, . б т… м .ть, . б..а м . ть», причем прибавляется «в могилу, in os ipsius, in oculos» и еще иные тому подобные гнусные речи. Говорят их не только взрослые и старые, но и малые дети, еще не умеющие назвать ни бога, ни отца, ни мать, уже имеют на устах это: «е . ет твою м . ать» и говорят это родители детям, а дети родителям». Я. Рейтенфельс (1670 – 73): «Русские наши в обыкновенных разговорах не прибегают, когда бранятся, как это обыкновенно делается у многих народов, к заклятиям небесными и подземными богами, но доходят почти до богохульства, пользуясь постоянно бесстыдными выражениями. Рассерженные чем бы то ни было, они называют мать противника своего, жидовкою, язычницею, нечистою, сукою и непотребною женщиною. Своих врагов, рабов и детей они бесчестят названиями щенят и выблядков, или же грозят им тем, что позорным образом исковеркают им уши, глаза, нос, все лицо и изнасилуют их мать».
С. Герберштейн: «Москвичи считаются хитрее и лживее всех остальных русских, и в особенности на них нельзя положиться в исполнении контрактов. Они сами знают об этом, и когда им случится иметь дело с иностранцами, то для возбуждения большей к себе доверенности они называют себя не москвичами, а приезжими». А что с них возьмешь, с рабов, если их царь при ста свидетелях обещает и не держит своего слова?
Р. Барберини (1565): «… потому что на словах они довольно хороши, зато на деле предурные, и как нельзя ловчее умеют, добродушной личиною и самыми вкрадчивыми словами, прикрывать свои лукавейшие намерения. Притом, они большие мастера на обман и подделку товаров и с особенным искусством умеют подкрашивать соболей, чтоб продавать за самые лучшие, или покажут вам одну вещь на продажу, а станете с ним торговаться о цене, они тут будто и уйдут, и слышать не хотят об уступке за предложенную им цену. А между тем и не заметите, как уже обменяют вещь и возвращаются к вам, уступая ее. Они искусно выделывают разные кожаные вещи, например: седла, тулупы и тому подобное, в сшивании и украшивании которых не уступают самим туркам. В прошлом году ввели они у себя печатание, и я сам видел с какою ловкостью уже печатались книги в Москве. Буквы их большею частью заимствованы из греческого алфавита. Затеяли они также ввести делание бумаги и даже делают, но все еще не могут ее употреблять, потому что не довели этого искусства до совершенства. Таким образом, мало–помалу они продвигаются вперед, тем более что уже льют у себя пушки, и колокола и сами делают пищали и другие разные вещи наподобие тех, какие захватили у пленных, лет за тридцать назад» (выделено мной). Совершенно так же как сегодня выпускаем автомобили, например. Если меня начнут срамить «за неуважение к своему народу», я спрошу своих критиков, чьи окорочка они
Д. Флетчер (1588): «Что касается до других качеств простолюдинов, то, хотя и заметна в них некоторая способность к искусствам (как можно судить по природному здравому рассудку людей взрослых и самих детей), однако они не отличаются никаким даже ремесленным производством, тем менее в науках, или какими–либо сведениями в литературе, от коих так точно, как и ото всех воинственных упражнений, их с намерением стараются отклонить для того чтобы легче было удерживать их в том рабском состоянии, в каком они теперь находятся, и чтобы они не имели ни способности, ни бодрости решиться на какое–либо нововведение (выделено мной). Что касается до их свойств и образа жизни, то они обладают хорошими умственными способностями, не имея, однако, тех средств, какие есть у других народов для развития их дарований воспитанием и наукою. […] образ их воспитания признается их властями самым лучшим для их государства и наиболее согласным с их образом правления, которое народ едва ли бы стал переносить, если бы получил какое–нибудь образование и лучшее понятие о боге, равно как и хорошее устройство. С этой целью цари уничтожают все средства к его улучшению и стараются не допускать ничего иноземного, что могло бы изменить туземные обычаи. Видя грубые и жестокие поступки с ними всех главных должностных лиц и других начальников, они также бесчеловечно поступают друг с другом, особенно со своими подчиненными и низшими, так что самый низкий и убогий крестьянин, унижающийся и ползающий перед дворянином, как собака, и облизывающий пыль у ног его, делается несносным тираном, как скоро получает над кем–нибудь верх. От этого бывает здесь множество грабежей и убийств. Жизнь человека считается ни нипочем. Часто грабят в самих городах на улицах, когда кто запоздает вечером, но на крик ни один человек не выйдет из дому подать помощь, хотя бы и слышал вопли. Что касается верности слову, то русские большею частью считают его почти нипочем, как скоро могут выиграть обманом и нарушить данное обещание. Всякий русский не верит ничему, что говорит другой, но зато и сам не скажет ничего такого, на что бы можно было положиться».
Н. Варкоч (1594): «В торговых делах москвитяне самый плутоватый и хитрый народ». С. Маскевич (1609 – 11): «Все русские ремесленники превосходны, очень искусны и так смышлены, что все, чего с рода не видывали, не только не делывали, с первого взгляда поймут и сработают столь хорошо, как будто с малолетства привыкли, в особенности турецкие вещи: чепраки, сбруи, седла, сабли с золотою насечкою. Все вещи не уступят настоящим турецким». А. Олеарий: «Они очень восприимчивы, умеют подражать тому, что они видят у немцев, и, действительно, в немного лет высмотрели и переняли у них многое, чего раньше не знавали. Выработанные подобным путем товары они продают по более высокой цене, чем раньше. Тот, кто желает в ремесле удержать за собою особые знания и приемы в ремесле, никогда не допускает русских к наблюдению. Так делал сначала знаменитый литейщик орудий Ганс Фальк. Когда он формовал или лил лучшие свои орудия, то русские помощники его должны были уходить. Однако теперь, как говорят, они умеют лить и большие орудия и колокола. И в минувшем году в Кремле рядом с колокольней Ивана Великого ученик означенного Ганса Фалька отлил большой колокол, который, будучи очищен, весил 7700 пудов. Этот колокол, однако, после того как его повесили в особо приготовленном помещении и стали звонить в него, лопнул. Говорят, до трещины он имел великолепный звон».
Я Рейтенфельс (1670): «Число искусных мастеров, некогда в Московии весьма небольшое, в наше время сильно увеличилось, и самые мастера в высшей степени усовершенствовались. В кузнечном мастерстве, в искусстве приготовлять порох и тканье сукна, они уже стали весьма опытны. В более сложных же и требующих знания и опытности делах, как добывание металлов и приготовление их на дело, они более полагаются на знание и опытность французов и немцев, чем на свои собственные. Что касается прочих ремесел, то мосхи обладают особенно им свойственным, наследственным умением строить чрезвычайно изящные деревянные дома, вытачивать из дерева разного рода утварь, искусно ткать полотно, идущее на исподнее платье, и некоторыми другими, требующими усидчивости. Живопись у них совершенно своеобразна, обращена на священные предметы, ибо, кроме некоторых цветочков и животных, они пишут исключительно одних, давно умерших святых по греческим образцам. Они отличаются, в особенности, беспримерной благотворительностью по отношению к бедным. Для их просьб у них всегда открыты уши и разжаты руки, так что в Москве зачастую можно видеть, не без изумления, как целые толпы нищих получают около домов богатых людей пищу или иную какую–нибудь милостыню. В несчастье они также тверды духом, не поддаются скорби, а к счастью, которое служит самым верным средством для испытания душ, они относятся равнодушно. Мало того, они, не впадая ни в чрезмерную печаль, ни в чрезмерную радость, постоянно, что бы ни случилось, утешают себя следующими словами: так богу угодно, он так устрояет все к лучшему».
Э. Пальмквист (1673): «Русские обладают необыкновенной физической крепостью, очень способны к труду, но при этом крайне ленивы и охотнее всего предаются разгулу до тех пор, пока нужда их не заставит взяться за дело. Он так жаден и корыстолюбив, что считает всякую прибыль честной. Русский от природы очень способен ко всем ремеслам и может изворачиваться при самых скудных средствах».
Д. Принц (1546 – 1608): «русские имеют следующий обычай: девицы часто прежде достижения совершеннолетия вступают в брак на десятом году возраста, юноши на двенадцатом или пятнадцатом году». Эта цитата тоже очень показательна, но требует пояснения. Возраст этот ни в коем случае не надо сравнивать с брачным возрастом южных народов, например индийцев, ибо у южных народов действует совсем другой генетический принцип созревания, не свойственный народам севера. Тогда бы и в Швеции, Норвегии и Англии выдавали бы замуж и женили бы в таком же возрасте. А если бы это было так, то иностранцы бы и не удивлялись ранним бракам в России, а они удивляются. Значит дело здесь в другом. Я не нахожу другой причины, как «внедрение принципа животноводства» к своим рабам. Я не удивился бы, если бы русские князья «вывели рабов» поросившихся как свиньи, по восемнадцать–двадцать поросят на свиноматку. И еще в 17 веке создали бы ВДНХ для показа своих «достижений». Когда я буду приводить цитаты, где упоминается о пустых русских селах на протяжении до ста верст (одна уже приведена выше), считайте это доказательством ранних браков, которым подвергали крепостных крестьян.