Загадочный виконт
Шрифт:
Смеющаяся Кэтрин присоединилась к ней, и они закружились по классной, как две школьницы. Веселье длилось недолго — оглянувшись, Регина вдруг увидела, что Сайсели тихо плачет.
Обе бросились к ней.
— Дорогая, в чем дело? Ты нездорова?
— Н-нет… — захлебываясь слезами, прошептала Сайсели. — Значит, все эти годы… ты могла научиться. — Она уткнулась покрасневшим носом в платок. — Я должна… должна была помочь тебе преодолеть страх и боль! — Пальцы ее судорожно сжали руку Регины. — Прости… мне не нужно было слушать
Ее горе было так неподдельно, что из глаз Регины тоже брызнули слезы.
— Не надо, дорогая. Не кори себя! — Она крепко обняла Сайсели. — Мы ведь обе поверили ему, так что я виновата не меньше тебя!
— Ты была ребенком! А мне следовало подумать о твоем будущем!
— Но ты ведь заботилась обо мне! Ты была для меня не только учительницей, но и подругой!
— Но я обязана была хотя бы попытаться! — Сайсели громко высморкалось и снова заплакала. — Просто… я боялась навредить, понимаешь? У меня ведь никогда не было своих детей, а ты была такая милая, хрупкая… я бы просто не пережила, если бы с тобой что-то случилось. А тот доктор сказал…
— Ш-ш-ш, — пробормотала Регина, баюкая Сайсели. — Я знаю, что ты хотела как лучше.
Сайсели, отодвинувшись, смотрела на нее полными боли глазами.
— Это я виновата, что тебе пришлось выйти замуж за такое чудовище. Если бы не я…
— Ты тут ни при чем, — кстати, он вовсе не чудовище. — Регина погладила кузину по плечу. — Вообще-то, дорогая, как только ты узнаешь его получше, ты убедишься, что мой муж очень славный. Просто немного упрямый.
— Как все они! — фыркнула Кэтрин, не упустившая ни слова из их разговора.
Регина с любопытством покосилась на невестку:
— И что, они всегда такие?
— Вообще-то да. Просто к этому привыкаешь и уже знаешь, как с этим справиться, — улыбнулась Кэтрин. — И потом… кое-какая польза от них все-таки есть, не так ли?
Регина улыбнулась в ответ… Но улыбка вышла натянутой. Ей безумно не хватало в постели Маркуса. Но ей недоставало и другого — его ума, настойчивости, которая так раздражала ее раньше, даже его возмутительного поведения. Она никогда не знала, чего от него ждать. А теперь… балы, рауты, приемы без него казались ей пресными. Все эти дни она предпочитала оставаться дома, с Кэтрин или с Сайсели, а не вести бесконечные разговоры о модах и о погоде в окружении пустоголовых скучных щеголей.
Господи… она уже и рассуждать стала в точности как Маркус! Однако прошло четыре дня, и в голову Регины стали закрадываться неприятные мысли. А вдруг он не вернется? Неужто ее поведение показалось ему столь вызывающим? Что, если ее браку суждено превратиться в один из тех достойных сожаления союзов, когда муж безвылазно сидит в имении, пока жена в Лондоне порхает по балам?
От одной этой мысли ее бросало в дрожь.
Кто-то постучал в дверь классной. Потом она приоткрылась, и просунулась голова дворецкого.
— Прошу
Регина вспыхнула. Значит, их ссора стала уже достоянием слуг! Но с этим унижением ей придется смириться. Итак, Маркус прислал письмо… И Регина вдруг подумала, что ничего хорошего это не сулит.
Кэтрин кивком подозвала дворецкого, чтобы он отдал письмо Регине. Конверт показался ей необычно тяжелым. С гулко бьющимся сердцем она распечатала его. На колени ей упали ключи.
Ничего не понимая, она уставилась на листок, исписанный хорошо знакомым ей почерком Маркуса.
— Прочитать тебе его? — предложила Сайсели.
Как ей хотелось сказать «нет»! И хотя она любила Сайсели (да и Кэтрин тоже), ей было невыносимо посвящать их в свою интимную жизнь. Но у нее самой уйдет несколько дней, чтобы разобрать его. А может, и больше, учитывая, что Маркус пишет как курица лапой. И потом, он ведь знал, что его письмо станет читать Сайсели, так что наверняка ничего личного там не будет.
Ее сердце внезапно заныло.
— Да, пожалуйста. — И Регина протянула письмо Сайсели.
Выудив из кармана очки, Сайсели водрузила их на нос.
Дорогая жена, я узнал, что ты гостишь у друзей. По-видимому, я выразился недостаточно ясно, у меня и в мысляхне было оставить тебя без крыши над головой. Посылаю тебе ключи от нашего городского дома. Можешь жить там с Сайсели, если хочешь.
Из груди Регины вырвался стон.
— Бог мой, он дает мне понять, что не хочет меня видеть!
— Не думаю, — поправила ее Сайсели. — Смотри, дальше он пишет:
Вели слугам приготовить комнаты для нас с Луизой. Мы приедем завтра.
Сердце Регины едва не выскочило из груди. Выходит, Маркус остыл? Но тогда для чего было писать? Почему он не приехал сам?
— Завтра?! — ахнула Кэтрин. — Уму непостижимо! Считает, что может просто явиться как ни в чем не бывало, и ты встретишь его с распростертыми объятиями?!
— Это еще не все, — вмешалась Сайсели. Но дочитать она не успела — откуда-то снизу раздался раздраженный мужской голос:
— Мне плевать, что вы говорите… мне иж… известно, что она здесь! А теперь я требую, чтобы моя шештра… сестра немедленно спустилась или я… я… черт возьми!.. Я сам ее отыщу!
— О Господи! — побелевшими губами прошептала Сайсели. — Это Саймон.
Кэтрин нахмурилась:
— Похоже, он пьян!
— Регина! — завопил Саймон. Язык у него заплетался. — Проклятие, Регина, ты меня слышишь? Немедленно иди сюда!
— Или пьян, или свихнулся, — ахнула Регина, кинувшись к двери. Свесившись через перила, она увидела стоявшего внизу брата. — Убирайся!