Загадочный Волжский
Шрифт:
Ее сестра Ольга написала ей, что приезжает поступать в то же училище, где училась и моя бабушка, и просила встретить на станции. Поезда и электрички еще не ходили, люди ездили в каких–то «теплушках» — деревянных вагонах с раздвижными дверями. Один поезд утром, часов в шесть, другой поздно вечером, после восьми. Другие на станции не останавливались. Ольга должна была прибыть утром, но не приехала, и бабушка пошла ее снова встречать после работы (она училась и одновременно работала на заводе).
Сестра ее наконец–то объявилась, но привезла с собой огромный и тяжелый сундук с вещами. Вот взялись они за этот сундук — каждая со своего торца — и поволокли в поселок.
Был поздний август, поезд припозднился, к тому же пока девушки встречались–обнимались и делились
В этом месте рассказа бабушка неизменно произносила фразу: «И здесь, в поле, нам как–то вдруг стало не по себе». Появилось тревожное чувство. Они несколько раз останавливались, оглядывались. Бабушка признавалась, что боялась разбойников — место все–таки глухое. Однако им так и не попалось ни единой души. Более того, не были слышны даже звуки — цикады молчали, птицы тоже. Даже ветер стих. Когда они вышли на главную улицу поселка, то их встретила та же неестественная тишина. Ни собак, ни кур, ни людей. Ни голосов, ни лая. И окна в домах не горели, хотя уже сильно смеркалось. Бабушка говорила, что просто не узнала поселок. Будто вышли совсем в другом месте, чужом, хотя заблудиться было негде, да и улица вроде бы выглядела привычно. Но вот эта безжизненность — давила. Они подошли к дому, где квартировала бабушка. Однако во двор не вошли. Дело в том, что во двор вела очень скрипучая калитка, но когда они ее толкнули, она не издала ни звука! И тогда бабушка просто испугалась и сказала сестре, что, видимо, они где–то не там свернули и пришли не в тот поселок.
И вот они со своим сундучищем повернули обратно к станции. Прошли поле, дошли до складов и окончательно выдохлись. Бабушка оставила Ольгу сидеть на сундуке и караулить, а сама вернулась в поселок. Шла и «искала тропинку, где они могли не там свернуть». Естественно, не нашла. Поселок же снова выглядел чужим и мертвым. По–прежнему нигде не горели окна и не лаяли собаки.
Бабушка разволновалась за оставленную у складов сестру и побежала назад, но Ольга, к счастью, никуда не пропала, ждала ее на своем сундуке. Вновь они потащили этот сундук, теперь уже в полной ночной темноте по направлению к странному поселку. В третий раз улица встретила их тишиной и зловещими силуэтами черных, словно покинутых домов. Но тут бабушка уже была вне себя и принялась изо всех сил колотить в окна своего дома. Не сразу, а через какую–то заминку в окне вспыхнул свет и хозяйка открыла окно с воплем: «Что случилось? Ты чего, как полоумная, в стекло бьешь?». И только тогда свет вдруг обозначился и во всех окрестных домах, а во дворах привычно залаяли собаки.
Бабушка говорила, что это было похоже на злую шутку, вроде бы как жители всего поселка договорились подшутить над девчонками и спрятались. Но две вещи мешали ей в это поверить: калитка, которая по–прежнему скрипела, и тишина (с собаками–то не договоришься, чтобы те молчали). Да и вообще, шутка была бы нелепая. Поэтому бабушка остановилась в итоге на мистической версии: «Нас бес попутал».
Больше с ней ничего подобного не происходило.
А история, как они с сестрой таскали сундук туда–сюда, превратилась в семейное предание с элементами анекдота. Такая странная легенда…»
Трещина во времени
Не менее любопытный рассказ прислала исследовательница аномальных явлений из Тольятти Татьяна Макарова, руководитель Тольяттинской группы по изучению АЯ:
«Когда человек случайно попадает в место расположения подобной пространственной или временной аномалии, он может оказаться где угодно, например, в историческом прошлом своего мира. Или в каком–то ином мире — скажем, параллельном нашему. Или перпендикулярном… — писала она в своем письме. — Иногда он как бы выпадает из привычного хода времени. Его «личное» время может резко замедлиться — в таких случаях на часах человека проходит, к примеру, несколько минут, в то время как спутники безуспешно ищут его в течение нескольких часов. В старинных
Я не буду вдаваться в тонкости научных гипотез о природе этого класса местных аномальных явлений (да их пока почти что нет). Позволю себе предположить, что вам будет более интересно ощутить себя на месте очевидца. Опишу реальную историю, произошедшую с реальным человеком. А вот какую истину они предвозвещают, покажет время. Итак…
Когда–то, многие века назад, по нашим местам вдоль побережья проходил бараний тракт, по которому из года в год многими сотнями гнали овец. Трудно сказать, где точно он проходил. Вероятно, вдоль Волги на возвышении. А возможно, трасса его была достаточно растянута не только в длину, но и в ширину, обильно полита потом и даже отмечена костями погибших в пути овец и погонщиков.
Почему бы не допустить, что память этого места до сих пор дает о себе знать? На такую мысль натолкнул случай, приключившийся с одной нашей горожанкой — по ее просьбе изменю ее имя и назову, скажем, Мариной.
Недавней весной она спокойно шла в Тольятти из магазина домой. Был как раз сезон «охоты на пешеходов», и девушка, отпрыгивая от машин, переходила залитый водой Приморский бульвар из седьмого квартала в восьмой. Ее мысли, как она сама призналась, были заняты только тем, как уберечь новый плащ от брызг из–под колес проезжающих авто. Не уберегла. Но так, как ей и во сне не могло бы присниться.
От проезжей части Марина успела отойти буквально на пару десятков метров, как вдруг заметила, что вокруг нее творится что–то «не то». Вместо привычных многоэтажек и мокрого асфальта весь окружающий участок был занят овцами. Они толкались об ее ноги, грязная, в репьях шерсть терлась о новый плащ, блеяние почти заглушало шум оставшегося где–то сзади города. Овец были тысячи. И вокруг было лето! Солнце стояло почти в зените, хотя только что было почти на закате. Присохшая на солнце степь пахла полынью — Марина четко чувствовала ее запах, невдалеке подгоняли овец кнутами погонщики на лошадях… Но и город тоже был. Марина в растерянности оглянулась назад и увидела тот же самый мокрый Приморский, те же машины, те же дома, вот только шум оттуда доносился приглушенный, словно бы из–за стекла.
Прошло несколько минут. Марина боялась сдвинуться с места. У нее возникло ощущение, что, если она сделает еще хоть шаг вперед, то навсегда останется в этом «овечьем» мире. Да и шагнуть было, в общем–то, некуда. Как–то она ухитрилась сделать шаг назад, в сторону города, и вдруг все пропало — и овцы, и степь, и солнце оказалось снова на закате…
Наверно, почти любой человек на месте Марины повел бы себя точно так же — не поверив самой себе (показалось, мол); она запретила себе думать о том, что только что с ней произошло. И только вопрос матери заставил ее осознать, что овцы и степь — не галлюцинации. А мать дома спросила удивленно: «Ты откуда столько шерсти и репьев на плаще принесла?» И только тут Марина поняла, что была в шаге от непонятной реальности, но… вернулась. Ну и как вы это объясните?»
Да, вопрос, конечно, интересный… И все же — какие гипотезы вызывают эти вполне достоверные истории?
Первое, что сразу приходит в голову — подтверждаются догадки, а если судить по другим источникам, даже уверенность в том, что существуют параллельные пространства, где жизнь и физические состояния отличаются от привычного трехмерного мира. Даниил Андреев в своей «Розе Мира» об этом много и подробно говорит — сама идея книги отстаивает концепцию многомерности и многонаселенности космоса. Писатель рассуждает о многослойности Вселенной, когда «под каждым слоем понимается при этом такой материальный мир, материальность которого отлична от других либо числом пространственных, либо числом временных координат. Рядом с нами, — пишет Андреев, — сосуществуют, например, смежные слои… и Время в таких слоях течет несколькими параллельными потоками различных темпов».