Заглянувшие в Бездну
Шрифт:
Бапиков поднял вверх шпажку с насаженным на острие кусочком белого козьего сыра и покрутил ее между пальцев.
— А доктор Карцев не говорил вам, на какой дикой смеси транквилизаторов сидят эти самые воплощенные альтеры? Они ведь даже не подозревают о своих возможностях.
— Доктор Карцев заблаговременно начал снижать дозу транквилизаторов, принимаемых нашим альтером, и стал заменять их другими препаратами, помогающими прийти в себя. К моменту похищения организм нашего альтера был практически чист от всех препаратов, подавляющих его сознание и волю. В качестве дополнительной меры безопасности доктор Карцев использовал гипноз, с помощью которого создал в мозгу нашего альтера нечто вроде
Куратор отправил в рот кусочек пармезана и языком затолкнул его за щеку.
— Ваш доктор Карцев что, знает больше всех об альтерах? — недовольно буркнул он.
— Виктор давно работает с альтерами, — с невозмутимым спокойствием ответил Шарков. Тон куратора лучше любых слов говорил о том, что ему нечего возразить. Во всяком случае, по сути. — Сам он, разумеется, сможет рассказать вам обо всем более подробно, со всеми полагающимися научными терминами. Я же ограничился лишь передачей самой сути.
Бапиков постучал шпажкой по краю чашки.
— Налейте чаю, — неожиданно попросил он.
Шарков взял в руку заварочный чайник.
— Возможно, ваш приятель неверно оценивает ситуацию. Не исключено даже, что это вы сами, вольно или невольно, ввели его в заблуждение. Но вы-то должны понимать, насколько сильно рискуете?
К этому вопросу Шарков готовился заранее. Поэтому ответил не раздумывая:
— На самом деле риск не так уж велик. Наш альтер — это Маугли наоборот. Его место среди людей, но он чувствует себя комфортно только в волчьей стае — там, где ему не место. — Игорь налил в чашку куратора заварку и разбавил ее уже подостывшим кипятком. — Мы с доктором Карцевым оцениваем вероятность возвращения нашего Маугли в восемьдесят — восемьдесят пять процентов. — Игорь едва заметно улыбнулся. — Как вы понимаете, даже при таких ставках полковник Джамалов играть бы не стал. А между тем, в случае успеха, мы не только вернем сбежавших альтеров, но и под завязку забьем альтерами все пансионаты. Кстати, для чего они вам нужны?
Бапиков взял с блюда пирожок, разломил его и довольно улыбнулся.
— С зеленым луком и яйцом. Обожаю такую начинку. А ведь когда разламываешь, никогда не знаешь, что внутри.
— То, что не нравится, можно не есть, — сказал Игорь.
— Нет, — Бапиков со скорбным видом покачал головой. — Тут как в шахматах: взялся — надо ходить.
Шарков понял, что ответ на свой вопрос он не получит. По крайней мере, сейчас.
— Кроме того, мы получаем возможность разом покончить со всем этим так называемым сопротивлением.
— Знаете, как назвали себя альтеры, заявившиеся с оружием в пансионат? — спросил Бапиков.
— Нет.
— Ваш друг не сказал вам?
— У него было слишком мало времени. Он сообщил только самую суть.
— Они называют себя «Армией освобождения альтеров». Не в меру пафосно на мой взгляд, — Бапиков наморщил нос, как будто почувствовал неприятный запах. — Все эти «армии», «фронты», «гвардии»… Такие названия используют только люди, напрочь лишенные чувства меры и художественного вкуса. Вам так не кажется?
Игорь не успел ответить — на смартфоне куратора замигал красный индикатор.
— Извините, — сказал Бапиков, нажал кнопку приема и поднес смартфон к уху.
Он не назвал себя. Не сказал даже
Бапиков слушал, не говоря ни слова, с каменным выражением лица. Спустя две с половиной минуты он так же молча нажал кнопку отбоя, аккуратно положил смартфон на прежнее место и пристально посмотрел Игорю в глаза. Взгляд у него был не сказать, что тяжелый, но неприятный. Его глаза походили на зеркала, за которыми скрывались пустота и мрак, вроде той самой бездны, которая, если долго в нее всматриваться, начнет вглядываться в тебя.
— Вы так ничего и не съели, — сказал он еще через тридцать секунд.
— Не до еды как-то, — честно признался Шарков.
— Расслабьтесь, — Бапиков взял красную шпажку, наколол на нее кубик сыра и протянул Игорю. Шарков двумя пальцами принял шпажку. — Временно вы остаетесь работать на прежнем месте, в прежней должности, но переходите в мое прямое подчинение. Доктора Карцева мы немедленно выпустим из изолятора и вернем в пансионат. Что он там будет делать без пациентов, понятия не имею. Ну, может, мы ему кого-нибудь подкинем. Если он даст слово больше не выпускать альтеров на свободу. А вот охрану в пансионате придется заменить полностью.
— А что потом? — спросил Шарков настороженно.
Бапиков усмехнулся. Почти незаметно.
— Потом — это когда?
— Когда возьмем всех альтеров.
— Всех альтеров мы не возьмем никогда, — куратор развел руками. Просто так, без сожаления. — Они рождаются снова и снова.
— Вы поняли, о чем я спросил. Что будет после того, как мы возьмем наших альтеров?
— Вы настолько уверены в том, что ваш агент вернется и расскажет, где скрываются вольные альтеры?
— Если бы я не был в этом уверен, то не выпустил бы его на свободу.
— Что ж… — Бапиков поводил указательным пальцем над блюдом с пирожками, как будто выбирая, какой красивее. Затем быстро, на удачу схватил один и протянул его Игорю. — Посмотрите, что там внутри? Только, имейте в виду, съесть придется в любом случае.
Глава 31
СОЛОМОН
Соломон чувствовал, как в душе у него зарождается желание, которое не посещало его уже добрый десяток лет. А то и поболее того. Ему страшно хотелось врезать кому-нибудь по морде. Так, чтобы от удара костяшки заныли. Чтобы кровь, слюни и сопли — во все стороны. Если персонифицировать это внезапное желание, то конкретно Соломон хотел дать по морде Димону — уж слишком довольная была у него физиономия. Лица семи его подельников тоже светились радостью. Но Димон просто-таки раздувался от самодовольства и гордости. Они были уверены, что все сделали правильно. У них все получилось, а победителей, как известно, не судят. Победителей поливают шампанским из здоровенных бутылок. Ну или, в крайнем случае, подносят им шампанское в хрустальных фужерах.
Соломон шампанского не припас. Хрустальных фужеров он тоже в доме не держал. Не было даже традиционного кофе с сэндвичами, печеньем и пирогами. Все собравшиеся в доме Соломона сидели за пустым столом. Что само по себе уже не сулило легкой, дружеской беседы. Помимо воплощенных и помогавшей им Марины Петровой, был приглашен доктор Вениамин Павлович Снайдеров, наблюдавший за пациентами из сорок пятого пансионата. Врач сидел в сторонке и что-то писал в блокноте, лежащем у него на коленке. Воплощенным хватило ума сообразить, что слов одобрения они от Соломона не услышат. Потому и явились они заранее, полные мрачных ожиданий. И сидели теперь, нахохлившись, как мокрые воробьи. Мокрые, стать их, но все равно счастливые. Они так и не поняли, что учудили.