Заглянувшие в Бездну

Калугин Алексей Александрович

Я сидел в кресле с толстой книгой в руках, когда снизу раздался глухой удар. Сразу после него пронзительно вскрикнула Ксения.

В голове у меня полыхнуло белое пламя.

Тело мое не двинулось с места, но сам я уже находился внизу, на месте происшествия.

Виктор лежал на полу, лицом вниз. Правая нога его была подогнута, левая — вытянута. Руки — раскинуты в стороны. Кончики пальцев мелко подергивались. Рядом с головой по покрытому светлым ламинатом полу змеилась алая струйка — падая, Виктор расквасил нос. Рядом стояла Ксения. Прижимая к груди отрез цветастой материи, женщина

смотрела на Виктора широко раскрытыми глазами. Рот у нее тоже был приоткрыт. Она не собиралась снова кричать — просто не знала, что делать.

К Виктору подбежал Геннадий.

— Все в порядке!.. Все в порядке!.. — кричал он на бегу.

Присев на корточки, он перевернул Виктора на спину. Пальцем оттянул веко и заглянул ему в глаз.

— Все в порядке, — повторил он еще раз.

Но теперь он уже действительно был уверен в том, что все в порядке.

Геннадий достал из кармана мобильник, нажал только одну кнопку и сразу поднес телефон к уху.

— Вениамин Павлович, началось, — сказал он.

И нажал кнопку отбоя.

Вокруг собралась уже почти вся наша команда. Не хватало только меня и Пал Палыча, который, разумеется, смотрел очередную игру. Чтобы получать удовольствие по полной и в то же время не мешать другим, он делал это в наушниках.

— С ним все хорошо, — сказал, обращаясь ко всем сразу, Геннадий. — Сейчас придет Вениамин Павлович…

Он не успел закончить фразу. Дверь широко распахнулась и в прихожую влетел доктор Снайдеров с большой желтой сумкой-холодильником в руках. Бросив взгляд по сторонам, он быстро направился к месту происшествия.

— Собери всех, — сказал он на ходу Геннадию.

Тот коротко кивнул и побежал к лестнице.

Я не стал дожидаться, когда Геннадий постучит в мою дверь. Вложив закладку между страниц, я закрыл книгу и положил ее на стол. Эта книга определенно стоила того, чтобы ради нее вернуться.

Геннадию оставалось сделать шаг до двери моей комнаты, когда я сам открыл ее и вышел.

— Алексей! — он протянул навстречу мне руку.

Но я повернулся к нему спиной, сделал три шага вперед и вошел в соседнюю комнату.

Пал Палыч в наушниках сидел перед включенным телевизором. Показывали соревнования по керлингу.

Я подошел, чтобы тронуть его за плечо. Но прежде, чем я успел сделать это, он сам снял наушники и обернулся.

— Что такое?

— Вениамин Павлович просит всех спуститься вниз, — сообщил стоявший в дверях Геннадий. — У него для вас очень важное сообщение.

— Стоит послушать, — сказал я Пал Палычу.

— Ладно.

Он повесил наушники на подлокотник кресла, поставил передачу на запись и поднялся на ноги. Ему пребывание вне стен пансионата явно пошло на пользу. Пал Палыч выглядел лет на двадцать моложе, чем прежде. Хотя, может быть, если бы в пансионате ему позволяли смотреть спортивный канал, он и там выглядел бы молодцом.

Когда мы спустились вниз, Виктор все еще был без сознания. А доктор Снайдеров стоял рядом с ним на коленях, поддерживая его голову одной рукой, но не предпринимая никаких попыток привести парня в чувство. Впрочем, все это я видел, еще когда был наверху.

— Итак, — сказал доктор Снайдеров, когда мы с

Пал Палычем влились в компанию остальных. — Сейчас вы увидите то, что заставит вас серьезно переосмыслить все то, что вы знаете, — он протянул руку и подтянул к себе сумку-холодильник. — Я уже говорил, что у каждого из вас в геноме присутствует мутировавший ген, делающий из вас альтеров. Этот ген дарует вам ряд уникальных способностей, которых нет у обычных людей. Но в то же самое время он делает вас зависимыми от одного-единственного продукта питания, без которого вы теперь уже не сможете обойтись. Речь идет о крови. Спокойно! — Снайдеров вскинул руку, заметив, как дернула подбородком Ксения. — Позвольте мне закончить. Вам уже говорили, что для нормальной жизнедеятельности вам необходима кровь. Вас это пугает. Вас пугает то, что вам кажется, что все вокруг станут считать вас вампирами. Но слово ничего не значит. Мы все, альтеры, этим живем.

И тут у меня в голове полыхнуло пламя. Да так, что я зажмурил глаза, чтобы не вывалились из орбит. Мой разум слился с разумом доктора Снайдерова. И я убедился, что он не врет. Он на самом деле альтер. Если бы я копнул чуть глубже, я бы смог узнать очень многое из того, что известно доктору Снайдерову. Но он тоже почувствовал мое присутствие и посмотрел на меня. Я сразу же подался назад и придал лицу самое глупое выражение из тех, на что только был способен. Пусть думает, что у меня это получилось случайно. Что я и сам не понял, что произошло.

Протянув руку, доктор взялся за ручку сумки-холодильника и пододвинул ее поближе. Щелкнув замком, он откинул крышку и достал из сумки небольшой пакет из плотного пластика, наполненный темной, почти черной жидкостью. Лишь по краям пакета, где слой жидкости истончался, она приобретала темно-багровый окрас.

— Это — гемакон, — сказал доктор Снайдеров. — Контейнер с донорской кровью. Рано или поздно каждому из вас придется снова начать ее пить.

— Но раньше мы этого не делали! — едва ли не с возмущением воскликнула Ольга Николаевна.

— Делали, — врач обреченно вздохнул и провел пальцами по усам. — Вам давали кровь под видом витаминного напитка.

— А что, если теперь я не стану этого делать? — спросил Николай Несторович. — Так, чисто теоретически. Меня ведь не станут к этому принуждать?

Прежде чем врач успел ответить, Виктор дернулся всем телом, широко раскрыл глаза и сделал резкий, глубокий вдох. Он выглядел так, будто вынырнул с глубины, едва не задохнувшись.

— Все в порядке, друг мой, — Снайдеров помог Виктору сесть. — Вы полагаете, мне придется заставлять его пить кровь? — посмотрел он на Николая Несторовича.

— Что?.. — медленно, с трудом ворочая языком, едва смог проговорить Виктор. — Пить?..

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Снайдеров.

Виктор приоткрыл рот, попытался что-то сказать, но только головой помотал. И тотчас же скривился от дикой боли. Одну руку он прижал к виску, другую — к животу. Глядя на него, можно было подумать, что у него болит все сразу. Хотя, может быть, так оно и было? Я боялся даже прикоснуться к нему своим блуждающим разумом, потому что меня тотчас же скрутило бы так же, как и Виктора.