Заглянувший в смерть

Гриньков Владимир Васильевич

– Я же вам сказал: это у него реакция на прививку, только и всего. Завтра температура спадет – я вам гарантирую. А мы – «Скорая»…

Он осекся, увидев меня.

– Быстрее! – захрипел я. – Там у человека сердце остановилось!

Должно быть, выглядел я ужасно, потому что доктор, не спрашивая ни о чем, схватил свой чемоданчик и выскочил из машины.

– Эдичка, кто это – с сердцем-то? – Тетя Глаша обхватила щеки руками.

Я ничего не ответил и помчался в квартиру.

Доктор первым делом пощупал пульс, потом, не доверяя своим рукам, приложился ухом к груди лежащего на полу дяди Леши, после чего распрямился и сказал глухо:

– Он мертв.

– Да он теплый еще! – закричал я, не помня себя от ужаса перед неизбежным. – Он только что упал – минуту назад! Ну сделайте же что-нибудь, умоляю вас!

Но я напрасно кричал. Этот парень уже успел все рассчитать и прикинуть шансы.

– Значит, так… Тихо! – рявкнул он и заговорил уже спокойнее, только очень-очень торопясь: – Помоги отнести его в машину, у нас несколько минут. Сможем запустить сердце – спасем. Не запустим – богу виднее.

Подхватив тело дяди Леши, мы вынесли его на улицу и уложили в машину.

– Костик, гони в двадцатую! Если повезет – откачаем человека, – сказал врач водителю.

– Понял, – кивнул Костик и завел двигатель.

– Вперед иди садись! – приказал мне врач. – Не мешай!

Машина рванула с места. Доктор в салоне колдовал над дядей Лешей. Его лицо раскраснелось, это было особенно заметно в сравнении с все усиливающейся бледностью дяди Леши.

– Костик, давай-давай! – просил доктор. – Ты же умеешь быстро ездить, я знаю.

– Да что же они – не слышат сирену? – бормотал Костик, маневрируя между не желающими уступать дорогу машинами. – И куда ГАИ смотрит?

– Есть! – выдохнул врач. – Пошло сердце, пошло родимое! Давай-давай, Костик! Нам бы теперь его только до реанимации успеть довезти – там будет легче!

– Все? Он будет жить? – Я хотел услышать ответ, и этот ответ должен быть только положительным.

– Пока не знаю, – сказал врач, обламывая кончик стеклянной ампулы. – Но то, что сердце пошло, – это хорошо, это просто великолепно.

«Всего на волосок от смерти, – подумал я. – Он ведь уже умер, и сердце у него не билось. И теперь он возвращается к нам. Неужели так бывает?»

Прошло уже достаточно много времени, и «Скорая», доставившая нас сюда, давно уехала, а я все мерил и мерил шагами приемный покой, ожидая развязки. Несколько раз собирался позвонить домой, но передумывал в последний момент – что я им скажу? Сам еще ничего не знаю.

Врач появился часа через два. Не тот врач, который запустил сердце дяди Леши, а другой. Он подошел ко мне и сказал, глядя прямо в глаза:

– Стопроцентной гарантии

дать еще не можем, но похоже, что все обошлось.

– Он будет жить? – быстро спросил я.

– Мы постараемся сделать все возможное, – ответил доктор.

– Что у него – сердце?

Врач покачал головой:

– Это больше похоже на электрошок. Сердце работает нормально. Похоже, что оно остановилось в результате удара электрическим током.

– А так бывает? – удивился я. – Ведь остановившееся сердце запускают с помощью электрического разряда, как я слышал, а тут…

– Я думаю, что так оно и было, как я вам сказал.

– Как он сейчас?

– Без сознания. Мы поместили его в реанимационное отделение. За него еще предстоит побороться. Он кто вам?

– Дядя.

– Не местный?

– Нет, в гости приехал. Вчера.

– Надо же, – покачал головой врач. – Все-таки где его могло ударить током, по-вашему?

– Проводку он чинил, будь она неладна. Залез на табуретку, начал, видимо, ремонтировать – тут его и ударило.

– Ах, там еще и табуретка была, – протянул врач. – Теперь понятно, откуда у него травма головы.

– Когда он придет в сознание, по-вашему?

Врач пожал плечами:

– Трудно сказать. В нашем нынешнем положении остается только ждать и надеяться.

– Меня к нему пустят?

– Нет. Пока нельзя.

– Но его жена – она захочет его видеть.

– Нет, – повторил доктор. – Она должна быть готова к тому, что в ближайшие дни не сможет увидеть своего мужа. Давайте подождем, пока он придет в себя.

Тетя Глаша встретила меня у подъезда.

– Эдичка, я им рассказала, что здесь произошло. Иди, иди домой – заждались тебя там. Что с дядей твоим?

– Все хорошо, тетя Глаша, – пробормотал я.

Я еще не знал, что буду говорить тете Тане. Они обе – тетя Таня и Светка – выскочили в коридор, услышав, что я вошел: заплаканные и перепуганные, они смотрели на меня, не решаясь спросить ни о чем. Слишком страшным мог быть мой ответ.

– Он жив, – сказал я и едва успел подхватить повалившуюся на пол тетю Таню.

– Света, воды принеси, – распорядился я.

Через минуту тетя Таня раскрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Все хорошо, – сказал я. – Врачи предполагают, что осложнений не будет.

– Что с ним было? – слабым голосом спросила тетя Таня.

– Он упал, – ответил я. – Упал с табуретки и ушибся.

Про удар током я решил пока ничего не говорить – с нее и так было достаточно.

– Зачем я ушла сегодня? – заплакала тетя Таня. – Почему оставила его одного? Что мне делать теперь?