Загогулина в портфеле президента
Шрифт:
И всё-таки, несмотря на доступность статистической информации, она в любом случае недостаточна для того, чтобы рассчитать развитие событий на несколько шагов вперёд, поскольку большая часть необходимых для этого данных не поддаётся систематизации и существует только в виде оценок и приблизительных (часто – методом экстраполяции) расчётов: доля товаров, предназначенных для государственной торговли и минующих её прилавки; данные о встречных грузопотоках на транспорте, о реальных потерях из-за забастовок по всей цепи смежников; данные о том, какая доля продукции перераспределяется на основе внутрисоюзного бартера.
Помимо этого,
За последнее время рядовой советский гражданин превратился в обвиняющую сторону, которая требует, чтобы все данные ей за годы перестройки обещания были выполнены. Обвиняемая сторона быстро сделала выводы: гораздо выгоднее выступать в роли Кассандры, к пророчествам которой во время не прислушались, нежели в роли Никиты Хрущёва, который «торжественно заявил, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». При любом непрогнозируемом развитии ситуации пессимисту легче объяснить, что «он не хотел напрасно обнадёживать», чем оптимисту доказать, что он не виноват.
В такой ситуации утверждать, что «уже в первые дни 1991 года начнётся неотвратимый процесс разрухи», будут не те, кто делает выводы из имеющейся ситуации, а те, которые хотят на эту ситуацию активно и целенаправленно влиять. А «влияние», имеющее своей целью организацию «разрухи», может быть направлено только на захват власти в условиях чрезвычайного положения. Тогда вопрос заключается только в том, есть ли у кого-либо реальные рычаги для подобных воздействий. По мнению большинства наблюдателей, скорее всего нет: ситуация в стране уже довольно давно описывается мрачноватым словосочетанием «паралич власти». Правда, в условиях паралича власти разруха, как правило, наступает сама собой, но тогда все претенденты могут по крайней мере утешаться тем, что «никому не досталось».(8)
Довольно двусмысленные в последнее время отношения между Михаилом Горбачёвым и Борисом Ельциным закончились 16 октября совершенно недвусмысленным выступлением Ельцина на сессии ВС РСФСР. Российский лидер обвинил лидера союзного в нарушении джентльменских соглашений и заявил, что дальнейшие их отношения могут базироваться лишь на строгом протоколировании и публичном оглашении обещаний Президента СССР. «Медовый месяц» Михаила Горбачёва и Бориса Ельцина, начавшийся 31 июля заключением соглашения о разработке экономической программы, тем самым окончательно перешёл в скандальный развод. Союзное руководство и Россия вошли в жёсткую конфронтацию: похоже, что оба соперника действуют по принципу aut nunc, aut nunquam – теперь или никогда. Однако наблюдатели полагают, что главные конфликты ещё впереди.
16 октября Борис Ельцин выступил в ВС РСФСР с программным заявлением, в котором он, по сути дела, обвинил Президента СССР в вероломстве: «Тонущее союзное правительство нажало на Президента, и он в очередной раз меняет своё решение». И сделал вывод: «Будущие договорённости с Президентом Горбачёвым следует конкретизировать и сделать
Во всех этих заявлениях интересна не столько оценка партнёрских качеств Горбачёва, сколько признание того, что тайный договор был и даже некоторое время действовал. Причины заключения договора достаточно понятны. Поскольку кто-то всё-таки должен править Россией, а возможности окончательно устранить соперника нет, остаётся одно: кондоминиум, т. е. совместное управление.
Но кондоминиум редко бывает устойчивым: один из соправителей оказывается более успешным, а его неудачливому партнёру ничего не остаётся, как рвать договор и обращать успех противника в ничто. Когда российское руководство всерьёз решило реализовать программу «500 дней», успех её означал бы вытеснение Горбачёва с политической сцены: ведь и правда, если один правитель управляется с нужным для страны делом, то зачем ему соправитель.
Этим парадоксом – кто выигрывает, тот проигрывает – по мнению наблюдателей, и объясняется нетривиальное поведение Горбачёва по мере продвижения к началу действия программы «500 дней»: программу сгубило не то, что она была плоха, а то, что она имела шансы на успех.
Сейчас всё вернулось на круги своя: как и 29 мая, в день избрания Ельцина на пост российского лидера, отношения потенциальных соправителей России хуже некуда. Но с большим отличием: по данным академика Татьяны Заславской, за время с мая по сентябрь рейтинг популярности Горбачёва упал вдвое – с 56 до 29% и вдвое – до 58% – вырос рейтинг Ельцина. В этих условиях шансы на заключение нового соглашения не так велики, как в мае: Ельцин может попытаться пойти напролом. Как и Горбачёв.
Надо признаться, частичный шанс на новое соглашение союзным Президентом был упущен. Горбачёв счёл тон Ельцина «ультимативным», что совершенно верно: российский лидер предлагал либо возобновление договора, либо, говоря дипломатическим языком, оставлял за Россией право принять те меры, которые она сочтёт необходимыми. Ошибка Горбачёва, по ряду оценок, состояла в непонимании того, что ультиматум – это ещё не самое плохое: он хотя бы содержит в себе условие сохранения мира. Самое плохое – это нота об объявлении войны, которая никаких условий мира уже не содержит.
…Тем не менее, по конфиденциальным сведениям, в пятницу вечером, 19 октября, Борис Ельцин отбыл отдыхать на воды, а российский вице-премьер Григорий Явлинский – на встречу с Горбачёвым. Будут ли по новому ельцинскому рецепту, «сделаны достоянием гласности» беседы Горбачёва с Явлинским, можно только гадать.(9)
А конфликт между Россией и Союзом ССР продолжал разрастаться. 24 октября ВС СССР принял Закон об обеспечении действия законов и иных актов законодательства Союза ССР, а ВС РСФСР – Закон о действии актов органов Союза ССР на территории РСФСР. Союзный закон утверждает безусловный приоритет союзный власти – российский закон «по умолчанию» полагает распоряжения Союза юридически ничтожными, они вступают в силу лишь после специальной ратификации их российским парламентом.