Заговор «Аквитания»

Ладлэм Роберт

Нацист быстро кивнул.

– Ни одна! – прокричал он. – Это самый мерзкий, самый отвратительный тип на всем Ближнем Востоке. И к тому же – еврей. Но как с ним можно сравнить Бертольдье?

Прежде чем ответить, Джоэл выдержал длинную паузу.

– И все-таки я их сравниваю, – сказал он наконец. – Вспомните его манеру вести себя. Это властный, высокомерный человек. Он мнит себя не только великим стратегом, но и олицетворением государственности, творцом истории, возвышающимся, подобно богу, над всеми людьми. Смертным нет места на его Олимпе. И притом он – типичнейший француз. На данное столетие англичанам и американцам за глаза хватит и одного де Голля.

– Ваши соображения не лишены логики. Он и в самом деле ужасный эгоцентрик, которого могут терпеть

только французы. В нем сконцентрированы все недостатки этой нации.

– Ван Хедмер вообще не в счет, только если потребуются полезные ископаемые Южной Африки.

– Согласен, – сказал немец.

– Иное дело – вы, – быстро продолжал Конверс, снова усаживаясь в кресло. – Вы сотрудничали с американцами и англичанами в Вене. Вы содействовали проведению оккупационной политики и добровольно подготовили материалы обвинению США и Англии на Нюрнбергском процессе. И, наконец, вы представляли Бонн в НАТО. Кем бы вы ни были в прошлом, вы завоевали признание. – Джоэл снова сделал паузу, а когда заговорил, в голосе его звучали нотки почтительности. – Поэтому, генерал, вы должны победить, а значит, только вы и можете спасти мне жизнь. Остается лишь объяснить причины, по которым вам следовало бы это сделать.

– Что ж, попытайтесь.

– Но сначала – позвоните.

– Не будьте идиотом и не считайте меня таковым. Не будь вы уверены в том, что говорите, вы бы так не настаивали, а значит, вы говорите правду. Если уж они, эти Schweinhunde [221] , вздумали объединиться против меня, зачем оповещать их о том, что мне это известно! Итак, что они говорили?

– Вы будете убиты. Они не хотят услышать обвинения в том, что отдали в руки нациста контроль над Западной Германией. Даже в самой «Аквитании» начнутся крики о «грязной игре», что неизбежно приведет к расколу. Ваше место займет более молодой человек, который думает так же, как они, но не связан с нацистами. Однако не тот, кого вы рекомендуете.

221

Свиньи (нем.).

Ляйфхельм сидел в мягком бархатном кресле, его сухое, но все еще крепкое тело было неподвижно, на бледном, словно алебастровая маска, лице горели пронзительные светло-голубые глаза.

– Значит, новый Священный союз [222] , – холодно проговорил он, почти не разжимая губ. – Вульгарный еврей и разложившийся главарь французских альфонсов осмелились выступить против меня?

– Дело не в этом, а в том, что с ними согласен и Делавейн.

– Делавейн! Это маразматический обрубок! От того человека, которого мы знали два года назад, ничего не осталось! Он и не подозревает, что это мы отдаем ему приказы, конечно, под видом рекомендаций и предложений. У него не больше мозгов, чем у Гитлера в последние дни войны, когда он окончательно рехнулся.

222

Священный союз – союз Австрии, Пруссии и России, заключенный в 1815 году после падения империи Наполеона.

– Не знаю, – сказал Конверс. – Абрахамс и Бертольдье не входили в подробности, просто сказали, что он человек конченый. Их больше интересовали вы.

– Ах, вот как? В таком случае позвольте мне сказать кое-что о себе! Кто, по-вашему, сделал идею «Аквитании» приемлемой для всего Средиземноморья? Кто снабжал террористов оружием и тоннами взрывчатки – от «Бадер-Майнхоф» до «Красных бригад» и палестинцев, готовя их к их «решающему» выступлению? Кто? Это все сделал я, майн герр. Почему все наши конференции неизменно проходят в Бонне? Почему все директивы проводятся только через меня? Могу объяснить и это. У меня есть организация! У меня есть люди – преданные люди, готовые выполнить любой мой приказ. У меня есть деньги! Это я создал буквально

на пустом месте великолепный центр связи с первоклассной техникой, ни один человек в Европе не осилил бы этого… Все это я отлично понимал с самого начала. У Бертольдье нет ничего, кроме ореола славы, в настоящем бою он бесполезен. Еврей и южноафриканец вообще на другом материке. И когда разразится хаос, я стану голосом «Аквитании» в Европе. И будет только так! Мои люди в момент пристрелят Бертольдье с Абрахамсом прямо в их клозетах.

– Центр связи – это Шархёрн, не так ли? – спросил Джоэл самым невинным тоном.

– Это они вам сказали?

– Они случайно упомянули это название. Значит, там и заложен в компьютер список личного состава «Аквитании»?

– И это – тоже?

– Не важно. Меня это больше не интересует. Вы не забыли – меня бросили на произвол судьбы. Значит, идея этого компьютера тоже ваша? Кому бы еще пришло это в голову?

– Да, это было моим достижением, – согласился Ляйфхельм, при этом его восковое лицо осветила улыбка. – Я предусмотрел даже смерть любого из нас. Шифр состоит из шестнадцати букв, у каждого из нас имеется комбинация из четырех букв, остальные двенадцать у этого безногого маньяка. Он уверен, что без него никто не может ввести код, но, говоря откровенно, любые два набора из четырех букв или цифр, введенные в определенной последовательности, сделают это дело.

– Просто гениально, – сказал Конверс. – Остальным это тоже известно?

– Только моему верному французскому другу, – холодно ответил немец. – Главе предателей – Бертольдье. Но, естественно, я не раскрыл ему последовательность кодов, а введение неверной комбинации автоматически стирает всю запись.

– Благоразумие победителя, – одобрительно кивнул Джоэл, но тут же озабоченно нахмурился. – А если ваш центр возьмут штурмом?

– Все взлетит на воздух, как задумывалось когда-то с бункером Гитлера. Всюду заложены взрывные заряды.

– Понимаю.

– Но коль уж речь зашла о победителях, я считаю их еще и пророками, – продолжал Ляйфхельм, наклоняясь вперед, его глаза светились энтузиазмом. – Позвольте напомнить вам историю Шархёрна. В 1945 году из пепла поражения здесь должно было появиться наивысшее творение мысли истинных поборников идеи, отвергнутое трусами и предателями. Называлось оно «Sonnenkinder» – «Дети солнца». Дети, отобранные в соответствии с данными биологической науки, должны были рассылаться оттуда по всему миру людям, готовым руководить ими, чтобы с тем возвести их потом на позиции силы и власти. Став взрослыми, Sonnenkinder должны были выполнять возложенную на них миссию: воссоздать четвертый рейх на всем земном шаре! Теперь вам понятна символика Шархёрна? Отсюда «Аквитания» распространит по всему миру новый порядок! И мы сделаем это!

– Хватит, – сказал Конверс, вставая, – допрос окончен.

– Was?

– Вы слышали меня, убирайтесь отсюда. Меня мутит от одного вашего вида.

Дверь отворилась, вошел молодой доктор из Бонна и пристально посмотрел на знаменитого некогда фельдмаршала.

– Разденьте его, – приказал Конверс, – накачайте чем угодно, загоните в ад или на седьмое небо, но вытяните из него всю подноготную.

Джоэл вошел в затемненную комнату, в стену которой были вмонтированы толстые линзы видеокамеры. Валери с Прюдоммом стояли рядом с оператором, в десяти футах от них на телевизионном экране виднелся только что покинутый Джоэлом кабинет с двумя мягкими креслами в центре.

– Как тут у вас? – спросил он.

– Все отлично, – сказала Валери. – Оператор не понял ни слова, но утверждает, что освещение было великолепным. Он берется сделать сколько угодно копий; на изготовление каждой требуется минут тридцать пять.

– Ограничимся десятью копиями и оригиналом, – сказал Конверс, поглядев на часы, а потом на Прюдомма (Вэл в это время переговаривалась по-французски с оператором). – Возьмите первую копию и с пятичасовым рейсом отправляйтесь в Вашингтон.

– С превеликим удовольствием, друг мой. Надеюсь, что одна из этих копий попадет и в Париж.