Заговор Черной Мессы
Шрифт:
– Думай, что говоришь! – С добродушной суровостью старший товарищ отвесил молодцу подзатыльник. – Какой он тебе дядя? Он – сыскной воевода, или гражданин участковый. Хватит языком-то молоть, пришли вроде…
Мы действительно незаметно дотопали до лесной опушки. Стрельцы отсалютовали мне бердышами, сняв шапки, отдали земной поклон и перекрестили на прощание:
– Отчаянная ты голова, сыскной воевода… Храни тебя Господь, участковый! А меня в милицию возьмете?
По-моему, за последний выкрик паренек схлопотал еще одну дружескую затрещину. Было уже почти темно, однако три сосны я нашел довольно
– Вперед, Джульбарс! – неожиданно для самого себя выкрикнул я. Тьма сгущалась, в лесу мелькали неясные огоньки, слышались странные шорохи и пугающие крики ночных птиц. Наверно, поэтому очень хотелось, чтобы рядом было хоть одно живое существо, близкое и родное человеку. – Ищи след! Ищи… Ну, давай же, лохматый, мы должны его взять. Если только найдем, обещаю тебе первую медаль на международной собачьей выставке!
Словно понимая, о чем идет речь, клубок, едва не повизгивая, возбужденно тянул меня вперед. Выскочив на широкую, залитую лунным светом поляну, он сделал охотничью стойку, неподвижно замерев посередине. Я внимательно огляделся – вроде бы никого…
– Ишь ты, резвый какой, – добродушно произнес хрипловатый голос за моей спиной.
Я неторопливо, с достоинством, обернулся. Ни-ко-го!
– Че уставился-то? – Тот же голос раздался слева.
Резко повернув голову, я успел заметить еле уловимое движение еловых лап, но никакого постороннего лица не было.
– Пришел и вертится чего-то… – подковырнули уже справа.
Голос был, но говорящий оставался вне поля зрения. Морочит, догадался я, читал же в детстве, как леший заставлял охотников блуждать кругами, аукает, зовет, а в результате бросает где-нибудь в болоте с комарами. Нет уж, здесь такой номер не пройдет.
– Гражданин леший! Попрошу прекратить неуместные шутки и предъявить документы!
Секунда гробового молчания… А потом лес разразился хохотом. Смеялось все – деревья, травы, пни, невидимые мне птицы и звери, мелкая мошкара, звезды на верхушках сосен и даже палая хвоя под ногами… Все смеялось, хрюкало, хихикало, фыркало, хохотало, визжало, ухало, ахало – общее веселье было столь заразительным, что я и сам заулыбался.
– Наш человек! – отдышавшись, шумно провозгласил тот же голос, и на поляну шагнул старый дед.
На вид я бы дал ему лет семьдесят, но если Яга помнила его, еще будучи девочкой… Волосы длинные, на прямой пробор, схваченные ремешком, борода седая аж до пояса, одет в рубаху полотняную до колен, штанишки какие-то, ноги босые, пальцы
– Подарок давай!
Наверно, у меня как-то изменилось лицо, потому что дедок сурово сдвинул брови и разочарованно пробурчал:
– Ну вот… он еще и без подарка приперся!
– Кх-м… меня к вам… послали, так сказать… – откашлявшись, начал я.
– Послали, говоришь?! И правильно сделали! Я вот тебя тоже пошлю… раз ты без подарочка…
– Подождите… вот! У меня яблоко есть… Пожалуйста!
– Чего?! Тьфу! Это что ж, теперь каждый Иван-царевич будет мне в нос дрянь недозрелую совать? – заворчал старик, но яблоко все-таки взял, в два приема сгрыз и снова сплюнул – кислятина!
– Другого сорта нет… – Я развел руками, леший не производил благоприятного впечатления. Больше всего он был похож на престарелого хиппи, капризного, художественно замурзанного, с претензией на значимость и глубокую философию.
– Все равно кислятина! Но уж ладно, по подарку и отношение будет… Говори, Иван-царевич, что тебе в моем лесу надобно?
– Ну… начнем с того, что я не Иван-царевич.
– Тогда Иван-дурак! – убежденно заключил леший.
Я мысленно досчитал до десяти и постарался объяснить как можно спокойнее:
– Я из милиции. Начальник Лукошкинского отделения охраны правопорядка, младший лейтенант Ивашов Никита Иванович.
– Ах, вон ты что за птица… Да чтоб ты знал, я с вашей судейской братией отродясь дела не имел и не буду! Понаехали законнички на нашу голову…
– Я расследую дело о краже и убийстве…
– А я говорю – вон отсюда, вертухай!
– Поверьте, мне бы искренне не хотелось напоминать вам, пожилому, уважаемому человеку об ответственности за отказ сотрудничать с органами милиции. Всякий порядочный гражданин должен стоять на страже законов общества и…
– Ты откуль такой настырный взялся? – неожиданно заинтересовался дед, перебивая меня.
– От Бабы Яги! – Я решил пойти с козырей.
– От кого?!
– От нее, – подтвердил я. – Она моя домохозяйка, сдает мне комнату на втором этаже. Заодно и помогает в особо сложных расследованиях. О шамаханском заговоре слышали? Ну вот, а дело было шумное… Можно сказать – преступление века! Без ее знаний и советов мы бы ни за что не раскрыли опаснейшую банду, перевоплощающуюся в высоких должностных лиц и планировавшую полный захват Лукошкина!
– Да… врешь небось? – сощурился леший.
– Слово работника милиции!
– Ну, ежели не врешь… Тогда садись, Никита Иванович, так уж и быть, из-за старой дружбы выслушаю тебя. Раз сама Яга прислала… Эй! – вдруг опомнился старик, – а ты ей, случаем, не полюбовник?!
– Да вы в своем уме?! – даже не сразу нашелся с ответом я.
Дед вперил в меня пристальный взгляд, прикинул и согласился:
– Нет, конечно… куда тебе, теленку мокроносому? Яга-то сейчас небось баба в самом соку, молокососами интересоваться не станет. Эх, а чего ж она сама сюда не пришла? Мы бы с ней… гораздо быстрей договорились.