Заговор черных генералов
Шрифт:
Юргенс сделал нетерпеливый жест ладонью:
– Говорите же…
Я помолчал, подбирая слова. Внезапная недогадливость моего собеседника начинала немного раздражать:
– Вы должны, все ваше общество должно выстрадать свое решение. Понимаете? Выстрадать. Подойти к краю бездны и заглянуть в нее. А мировая война, которая может действительно начаться, и то, что за ней последует, это и есть та бездна. Это ведь только в нашем мире у Гитлера «Ночь длинных ножей» прошла удачно. А в этом нет никакой гарантии, что, сцепившись не на шутку со своим «партийным другом», Рэм не сможет его победить. По нашим прогнозам,
И неужели вы не видите, что вам только предлагаются варианты решений, а, какое из них предпочтительней, выбираете вы сами. Я только предупреждаю и предлагаю помощь, перед тем как вы сделаете свой выбор. Просто открываю вам глаза на события, которые от вас скрыты. Даю информацию. Указываю на подводные течения, о которых даже вы, неформальный лидер финансистов и промышленников страны, пользуясь всей полнотой своего влияния, не имеете представления.
– То есть манипулируете?
– Если хотите, то частично манипулирую. Хотя манипулирование подразумевает подтасовку фактов, а я вам выкладываю все как есть, стараясь двигать вас в сторону самого благоприятного развития событий.
Юргенс иронично цокнул языком:
– Нехорошо, господин Егоров, нехорошо…
Я внезапно разозлился:
– А вы откажитесь.
Он примиряюще поднял ладони:
– Это я так, к слову.
– И зачем?
– Считайте это последней проверкой на искренность и степень доверия. То, что вы согласились с тем, что манипулируете нами, было последним штрихом. Вы ведь понимаете, что даже манипулирование имеет свои пределы. В какой-то момент вдруг кукла сама начинает дергать манипулятора за ниточки. И начинает свою роль в спектакле, которая не предусмотрена по сюжету.
– Ну и как, я прошел проверку?
– Да, прошли. Я готов в полной мере содействовать вам в сегодняшнем мероприятии. К сказанному выше по поводу сотрудничества наших двух стран я еще довожу до вашего сведения, что мы готовы половину всех расходов, связанных с планами по устранению Гитлера, взять на себя.
– Спасибо за доверие. А по поводу денег – это к Святославу Федоровичу. Он отвечает за все детали операции…
Подполковник тут же развернулся к нам и так мило улыбнулся председателю совета директоров «Рейн-Сталь», что тот непроизвольно отшатнулся:
– Но-но, господин Ногинский. Профинансировать половину – это не значит снять с нас последнюю рубашку…
Улыбка Стаса стала еще обаятельнее:
– Мы обязательно обсудим все детали…
Юргенс окинул недоверчивым взглядом подполковника и безысходно откинулся на спинку сиденья…
Эту душераздирающую сцену прощания с деньгами прервал вызов рации:
– «Орлан», ответьте «первому».
Подполковник щелкнул тумблером:
– Здесь «Орлан». Докладывайте.
– «Объект» с любовником находятся в номере тридцать минут. Ведется запись происходящего.
– Всем готовность «один». Группу захвата к машине.
– Есть готовность «один». Группа будет через минуту.
Стас выключил рацию и повернул к нам голову:
– Пора. Действуем по сценарию.
Как только мы вышли из машины, перед нами из темноты мгновенно возникли четверо «росомах».
– Господин подполковник…
Нога прервал его:
– Веди.
В окружении «росомах» мы прошли через двор, вошли в здание, поднялись по черной лестнице и оказались на втором этаже казино. Когда наша группа подошла к двери интересовавшего нас номера, Стас скомандовал:
– Открывай.
Горе достал заранее приготовленный ключ и тихо приотворил дверь. Окружающие нас «росомахи» тенями просочились внутрь. В номере тут же возник неясный шум, который стих через пару мгновений. Подождав несколько секунд, подполковник широко распахнул дверь, и мы, уже не таясь, вошли в помещение. Я огляделся.
Вульгарный, в красных тонах, с претензией на роскошь номер, посреди которого стояла громадная кровать со скомканным постельным бельем. На ней находились двое голых мужчин. Первый из них, молодой, лет двадцати, женоподобный, с ужасом глядя на нас, пытался натянуть на себя простыню, а второй, плотный, похожий на матерого секача, настороженно, исподлобья обвел нас взглядом и прохрипел:
– Кто такие? Что надо?
Мы со Стасом, не обращая на его слова внимания, придвинули стулья, сели напротив, и я скомандовал:
– Начинайте.
Горе с грохотом подвинул небольшой столик к кровати, сорвал абажур с настольной лампы и поместил ее так, чтобы свет от голой лампочки светил прямо в лицо плотному мужчине, которого уже заставили сесть.
Один из бойцов за волосы рванул молодого мужчину с постели, поставил на ноги, легко ударил ребром ладони по шее. Тот сразу потерял сознание и начал заваливаться. Так же держа его за волосы, «росомаха» достал из кармана заранее приготовленный шприц-тюбик, уколол в межключичную ямку и отпустил волосы. Мужчина дернулся, мгновенно обмяк, свалился на ковер и тут же захрапел. «Росомаха» повернулся ко мне:
– Двенадцать часов амнезии. Будет помнить только сегодняшнее утро.
Я чуть обернулся к сидящему сзади Стасу:
– Сфотографировать все успели?
Подполковник глумливым голосом ответил из-за спины:
– А как же. Резвились наши детки, аж пыль столбом. И не только сфотографировать, но и фильм сняли. Ох, занятное кино будет…
При этих словах мужчина, сидящий напротив нас, зарычал и попытался вскочить с кровати. Горе резко, без замаха, ударил его в солнечное сплетение. Тот икнул, побледнел и согнулся от боли. «Росомаха», сознательно унижая, давая понять, что мужчина полностью в нашей власти, схватил за верхнюю губу и, резко ее завернув, заставил смотреть себе в глаза:
– Молчать. Не двигаться. Говорить только с разрешения. Понял, сука? Ну?!
Мужчина, на глазах теряя апломб, еле слышно, подобострастно прохрипел:
– П-о-о-о-нял…
Горе небрежно толкнул его назад на кровать и встал поодаль…
Я протянул руку назад:
– Фотографии.
Подполковник вложил в нее объемистый пакет. Я разорвал его и швырнул фотографии в лицо мужчине:
– Здесь самые невинные за последние три месяца. Так, мелочовка. Групповые гомосексуальные акты с использованием всяческих приспособлений. Есть еще другие, на которых запечатлены уже насилие и пытки во время совокупления. В наличии есть также несколько фильмов очень высокого качества.