Заговор дилетантов
Шрифт:
— И как я понимаю, эту миссию ты решила возложить на себя? Как ты все-таки любишь что-нибудь возглавлять и координировать…
— Что делать, всегда приходится брать на себя самое сложное. Зато в такие моменты понимаешь, что жить еще стоит. Знаешь, если я когда-нибудь объявлю, что устала от мирской суеты и намереваюсь уединиться в каком-нибудь монастыре, ты напомни мне, как нам пришлось защищать интересы отечества, оказавшись практически один на один с профессиональными агентами иностранной разведки. И я наверняка решу несколько повременить с уединенной жизнью монахини…
ГЛАВА
Вечерний поезд на Петербург. — Ранимый и впечатлительный адвокат Штюрмер. — Тактика пассивного ожидания. — Хороша я буду в качестве налетчицы! — Агенты германской разведки — люди ответственные. — В России все и всегда держалось на дилетантах. — «ПОПЫТАЮСЬ ПРОБИТЬ СТЕНУ ЗПТ…»
Вечером я проводила Михаила на Николаевский вокзал, и поезд увез его в Петербург. Миша обещал регулярно присылать телеграммы или телефонировать, отчитываясь о том, как идут дела.
Я не была уверена, что о делах с контрразведкой можно сообщать в телеграммах прямым текстом, и мы условились, что составлять фразы Миша станет как-нибудь этак, округло, а мы уж тут в Москве постараемся его понять.
Я долго стояла под нудным осенним дождем на перроне и смотрела на тающий в сырой темноте дымок паровоза, увозившего Мишу в столицу. В сентябре в Петербурге случилось очередное наводнение, и на душе у меня было тревожно. Сейчас вода уже сошла, но ведь осень в столице чревата неожиданностями. Вдруг наводнение повторится? И вдруг окажется гораздо более сильным? И Мише придется бороться с ледяными волнами разлившейся Невы…
Мне сразу вспомнился трагический «Медный всадник» Пушкина, что не добавило оптимизма. Поздней осенью гораздо благоразумнее сидеть в Москве, под надежной крышей собственного дома, и пить горячий чай с вареньем, любуясь на непогоду за окнами. И почему только все проблемы и неприятности случаются у людей в самое неподходящее время?
Конечно, обратиться за помощью к людям, занятым контрразведкой по долгу службы, необходимо, и Михаил, без сомнения, сумеет пробиться в нужные инстанции. Он — человек настойчивый, но кто знает, какие приключения ожидают его там, а нас — здесь?
Мне почему-то захотелось, чтобы рядом всегда было сильное мужское плечо, такое родное и надежное плечо, на которое можно опереться в трудную минуту, хотя признаюсь, подобные желания недостойны современной эмансипированной дамы, да и в Петербург, навстречу возможному разгулу стихии, отправилась ведь не я, а Миша…
К этому времени стало известно, что адвокат Штюрмер отбыл из Москвы в неизвестном направлении, а оставленная им в конторе белокурая секретарша Лизхен Эрсберг объясняет всем интересующимся, что трагедия с господином Крюднером произвела на ее шефа слишком сильное впечатление и, будучи не в силах бороться с обуревавшим его отчаянием, он удалился в деревню, в одно из своих имений (в какое именно, ей, как простой служащей, сообщено не было).
Единственное, что Лизхен знает наверняка — господин Штюрмер пребывает в ипохондрии и избегает общества.
(Интересно, кто знает столь ранимых и впечатлительных адвокатов, чтобы поверить в правдоподобность такой истории?)
Во
Наутро я завтракала в одиночестве, представляя себе, как Михаил выходит сейчас из вагона поезда на перрон, вдыхает сырой воздух петербургской осени и отправляется в гостиницу, чтобы привести себя в порядок с дороги и нанести первый визит военным чиновникам…
А мне придется ждать хоть каких-то вестей, вот только не знаю, насколько у меня хватит терпения придерживаться тактики пассивного ожидания. Не моя это тактика, ой, не моя…
— Елена Сергеевна, господин Легонтов спрашивает, проснулись ли вы и, если проснулись, то не сможете ли его принять, — доложила горничная Шура.
Неужели Господь внял моим молитвам и вести стучатся в мою дверь вместе с энергичным Александром Матвеевичем?
— Проси, Шура, проси скорее!
Легонтов стремительно ворвался в комнату. Я встала навстречу. Александр Матвеевич был небрит, лицо его, то ли из-за посеревшей кожи, то ли из-за проступившей черной щетины, то ли из-за покрасневших глаз, казалось усталым… Я подумала, что он, вероятно, снова не спал и нормально не ел.
— Александр Матвеевич, дорогой, я вижу, что у вас есть новости! Садитесь скорее к столу, за завтраком мне все расскажете.
Я нарочно отказалась от церемонных фраз вроде «Не угодно ли вам присоединиться к моей утренней трапезе?», допускающих, что человек может и отказаться. А так приглашение к столу прозвучало между делом, но достаточно безапелляционно, чтобы не дать Легонтову возможности увильнуть от еды, в которой он нуждался.
— Благодарю, Елена Сергеевна, если можно, чашку крепкого кофе, а то я с ног валюсь от усталости. Простите за мой вид, но мне снова не удалось забежать домой, чтобы привести себя в порядок. Сейчас на бегу заскочу в какую-нибудь цирюльню, чтобы меня хотя бы побрили.
— А почему на бегу? У вас какое-то срочное дело?
— Архисрочное! — Легонтов с наслаждением проглотил кусок сыра и продолжил: — Нам удалось разыскать этого Штайнера, в руках которого патенты на военные изобретения Крюднера.
— Невероятно! Ведь прошли всего сутки с тех пор, как вы отправились на поиски!
— Сутки — это очень много. Так вот, этот господин пока в Москве и все еще пребывает под именем Штайнера. Но паспорт с иной фамилией может появиться у него в любой момент, это дело не хитрое, тем более, похоже, что он собрался на родину в Германию. Видимо, намерен заодно переправить многострадальные патенты Крюднера в свой фатерлянд.
— Значит, нам необходимо предпринять шаги к тому, чтобы немедленно лишить его незаконно полученных патентов!
— Идея феноменальная, — на усталом лице Легонтова появилась улыбка. — Но как на практике вы собираетесь лишить Штайнера патентов? Устроить налет на его жилище?
— Что делать, я не вижу другого выхода, кроме криминального, чтобы исполнить свой святой долг. Хотя, как представишь эту акцию, так сказать, в практическом ключе, — весь мой пафос тут же улетучился, и я не смогла не рассмеяться. — Хороша я буду в качестве налетчицы! Опыта-то у меня никакого…