Заговор Древних
Шрифт:
А еще он злился, потому что ему пришлось биться не с демоном в человечьем обличье, вырезавшим в прошлый раз княжьих дружинников, как цыплят, и опозорившим его, обезоружив и оставив в живых. Увы, но раненый Тайкес был не похож на того демона, в лучшем случае на его бледную тень. Да, он оставался по-прежнему опасен, даже смертельно опасен, но демоном он уже не был!.. И винить за это надо было Висту, эту настоящую подколодную змею, умело свившую в его сердце гнездо и беспрестанно травившую его ядом…
И все-таки, несмотря на бушующую ярость, несмотря на раненого противника, это был, пожалуй, лучший бой в его жизни. Он сражался, используя столь разнообразную
И вдруг, самым краем глаз, он заметил длинные ряды могучих воинов, обступавших поляну. Они стояли в полном боевом облачении и лишь шлемы мирно покоились в руках, обнажая суровые мужественные лица. Судя по доспехам и оружию воины принадлежали разнообразным народам. Но самые могучие стояли вовсе без доспехов, их мощные развитые фигуры были небрежно прикрыты лишь звериными шкурами, а в толстых, перевитых чудовищными мышцами руках лежали огромные каменные топоры. Все воины стояли в одном плотном строю, плечом к плечу, стояли молча, хмуро наблюдая за боем и не выказывая никаких чувств. Витязь не знал кто они, не знал откуда они здесь взялись, но почему-то твердо ощущал, что не должен ударить лицом в грязь, не должен их подвести. Иногда кто-то из воинов недовольно качал головой, одним прыжком приближался к витязю и будто сливался с ним в единое целое, а на Тайкеса тотчас же обрушивался ураган сильных и неожиданных ударов…
Мстислав постепенно теснил Тайкеса, заставляя его защищаться и отступать, а тот никак не мог понять, откуда молодой витязь владеет столь изощренным арсеналом боя. Манера боя витязя менялась столь быстро, что Тайкес едва успевал приспосабливаться к нему, едва успевал защищаться, так что о контратаке не могло быть и речи. Он ждал лишь ошибки витязя, одной единственной ошибки, потому что ни один человек не может вести бой без ошибок.
Испарина выступила на лбу Тайкеса, в глазах проступил и быстро спрятался страх, но Мстислав успел заметить, успел ощутить его растерянность и постарался усилить натиск. Еще чуть-чуть дожать и все — Тайкес сломается! И пусть победа над раненым противником не принесет ему славы, пусть, ведь не будешь же объяснять, что иной раненый опаснее десятка здоровых бугаев. Главное, что он на один шаг приблизится к проклятому ведьмаку, а значит приблизит освобождение князя!
Глаза Мстислава зажглись победным торжеством. Он больше не видел витязей, окружавших поляну, он видел только свой завершающий удар, он даже наметил место, куда должен был упасть поверженный враг. Оставалось совсем немного, когда с ясного безоблачного неба сорвалась и ударила в него молния. Подбородочные ремни лопнули, шлем покатился по траве, а прямо перед витязем показалось хищное, оскаленное в жуткой гримасе лицо Тайкеса. Его глаз неожиданно подмигнул Мстиславу, а затем рукоять его меча обрушилась на витязя, погрузив в беспамятство.
Он очнулся быстро. Голова разрывалась от боли, но самая жуткая боль жгла изнутри — Тайкес перехитрил его! Мстислав заскрипел зубами, попробовал разлепить глаза. Мир закружил вокруг него в безумном хороводе и витязь поспешно зажмурился.
— Ты плохой боец, — тихий голос Тайкеса раздался совсем рядом, заставив витязя вздрогнуть. — Много силы, мало ума. Удивительно, как тебя раньше не прибили. Еще удивительнее — что меня остановило. Что ж в тебе такое… Странное…
Тайкес замялся, подыскивая слова, но витязь уже не слушал его. Он вдруг понял, что все это уже было с ним. Похожий бой, похожие слова, все, как в тот роковой день, когда он потерял старшего
Также падал в траву шлем, падал он сам, обливаясь кровью из разбитого носа, а рядом высилась фигура старшего. Ты опять проиграл, говорили его глаза, ты опять увлекся, значит, ты труп, а его меч возносился вверх, будто он намеревался пригвоздить младшего к земле. В тот день Мстислав почему-то испугался. Меч брата был учебный, из дерева, и никак не мог пробить тонкой, но прочной кольчуги на теле младшего. Да и не бывало такого, чтобы старший тыкал его в грудь, обычно он вонзал меч в землю, рядом с младшим, что и означало конец боя. Но Мстислав отчего-то испуганно вскрикнул, остановив движение старшего…
Будто ледяные пальцы коснулись сердца витязя и Мстислав почуял приближение смерти. Он приоткрыл глаза, намереваясь встретить ее, как полагается воину, лицом к лицу. В глазах еще прыгал в сумасшедшей пляске лес, но сквозь него вдруг отчетливо проступил силуэт Тайкеса, вознесшего клинок таким до боли знакомым движением, что губы Мстислава шевельнулись сами собой, сложившись в полузабытое имя.
— Ладомир!
Мстислав не понял, что остановило завершающий удар, то ли имя брата, неведомым путем обретшее волшебную силу, то ли мелькнувшая за спиной Тайкеса Виста, злая и сосредоточенная. Но удар не последовал. Тайкес вздрогнул всем телом, не оглядываясь, отмахнулся от девушки, та полетела прочь с почему — то довольной улыбкой, а глаза его впились в лицо Мстислава с такой силой, будто хотел убить взглядом.
— Что??? Что ты сказал?
Сильные руки рывком подняли Мстислава, встряхнули, а глаза по-прежнему сверлили витязя, будто надеялись вытащить наружу нечто очень-очень ценное. Почувствовав себя немного лучше витязь попытался высвободиться из рук противника, но тот держал крепко. Мстислав покосился на его меч, лежавший в траве. Сейчас бы кулаком промеж глаз, мелькнула мысль, но воплотить ее в дело он не успел. Ноги Тайкеса неожиданно подогнулись и он стал сползать вниз, цепляясь за витязя, так что опешивший Мстислав невольно придержал обмякшее тело. Укладывая его на землю, витязь нащупал нечто твердое на его спине — это торчал нож, вбитый по самую рукоять. Витязь оглянулся на девушку, поймал ее счастливый взгляд. Значит, это ее удар в спину остановил Тайкеса!
Странно, но Мстислав не почувствовал радости. Даже наоборот, почему-то болело сердце, будто пронзив врага, лезвие дотянулось и до него. Повинуясь смутному, непонятному чувству вины перед умирающим, Мстислав уложил его голову на колени, прислушался к его бормотанию.
— Имя… Назови имя отца… — шептал Тайкес.
— Моего отца? — удивился Мстислав, пожал плечами, почему не сказать. — Его звали Кречет Белое Перо. Он был великим воином… Никто не мог победить его в открытом бою! Потому его подло убили разбойники, захватив врасплох, безоружного…
Мстиславу было больно говорить об этом. Он был единственным, кто уцелел во время той резни, какую учинили разбойники в его доме. Когда они ворвались во двор, мать сунула ему в руки деньги и велела бежать к брату, то есть к его дяде, в Царьград. Обратно, на Русь, он вернулся спустя несколько лет. Выросший и заметно окрепший, он вернулся, лелея две заветные мечты — вступить в легендарную дружину князя Владимира и найти убийц отца. И если первая сбылась на удивление легко — Владимир крайне радушно и благожелательно принял его, сделав доверенным дружинником по особым поручениям, то вторая так и осталась мечтой. Поди, попробуй, отыщи на Руси среди тысяч и тысяч разбойничьего люда тех самых убийц…