Заговор королевы
Шрифт:
Племянник поварихи Франсуа Гужье, бойкий и самоуверенный молодой человек, не обремененный избытком совести, умел увернуться от любых неприятностей на жизненном пути. Он твердо верил в свою счастливую звезду и имел вполне определенные планы на будущее. У него не было ни малейших сомнений, что фортуна, не в силах устоять перед его природным обаянием, в один прекрасный день улыбнется ему и одарит богатством и властью. Приехав в Париж, юноша взял себе за правило руководствоваться принципом «цель оправдывает средства». И хотя пока что его дела шли не совсем так, как ему хотелось, он был абсолютно убежден, что скоро все изменится к лучшему. Надо
Повариха Гужье не раз замечала, как юные уборщицы и судомойки сворачивают шеи, чтобы поглазеть на ее племянника, и пускают в ход всевозможные хитрости, чтобы привлечь его внимание. Прямо красавец петух в курятнике! Девицы наперегонки бросались обслуживать Франсуа и изобретали множество предлогов, чтобы покрутиться возле него и обменяться с ним несколькими словами. Заботливая тетушка краешком глаза постоянно следила за тем, чтобы какая-нибудь из них не оказалась хитрее других и не заманила парня в ловушку, разрушив ее прекрасные планы.
Франсуа Гужье был чрезвычайно доволен. Он отлично сознавал, какое впечатление производит на девушек, и беззастенчиво пользовался этим. И если бы ему удалось вскружить голову камеристке королевы-матери — так же, как всем этим дурочкам, — тетушка ничего не имела бы против. Через Тинел-лу Франсуа наверняка смог бы получить хорошее место при дворе. Достаточно ей попросить об этом королеву, и та вряд ли откажет своей верной камеристке в небольшой любезности. Так уж устроен этот мир. Благосклонность господ — самый надежный путь к благополучию. И кто не усвоил это правило, тот долго во дворце не продержится. Госпожа Гужье беспокоилась, как бы Тинелла не влюбилась в кого-нибудь из итальянских поваров, что приезжали служить своей венценосной соотечественнице. К счастью, они часто менялись, никто из них не оставался надолго. Они быстро уставали от кухонных интриг и ядовитой атмосферы двора и торопились вернуться домой.
Госпожа Гужье готовила Тинелле обильный завтрак и попутно обдумывала, как бы половчее представить ей племянника, не выдавая своих корыстных намерений. Может быть, чтобы завоевать ее дружбу, стоит рассказать ей о странных делах, творящихся последнее время на кухне? Она усадила девушку к большому столу, за которым обычно ела прислуга. Улучив минутку, когда никого вокруг не было, повариха наклонилась к ней и прошептала:
— Мне нужно кое-что сказать тебе, Тинелла, только не здесь. Когда поешь, выйди из кухни и жди меня. Где-нибудь подальше, где никто тебя не увидит. Я присоединюсь к тебе, как только смогу.
Тинелла молча кивнула. Что за тайну собирается поведать ей госпожа Гужье? Она быстро поела и вышла из кухни, бросив на повариху многозначительный взгляд.
Ждать пришлось недолго, ее собеседница появилась через несколько минут. Было видно, что повариха сильно обеспокоена, по крайней мере, вспотела она еще больше обычного, словно от быстрого бега.
— Мне нельзя долго задерживаться, Тинелла. Меня ждут на кухне, — пропыхтела она, с опаской оглядываясь вокруг, — но я должна сказать тебе кое-что очень важное. — Она перевела дыхание и продолжила: — Тут творится что-то странное и подозрительное.
Тинелла взглянула на нее удивленно и недоверчиво. Что она хочет этим сказать?
— Рассказывайте, не бойтесь, — успокаивающе сказала она женщине. — Уверяю вас, это останется между нами. В чем дело?
— С вечера исчезли все слуги реформистов, — выпалила наконец толстуха (реформистами она называла
Глаза девушки расширились от удивления. Нет, ничего такого она не знает, ни о чем подобном не слышала. Но все это действительно очень странно.
— Я ничего не слышала об этом, госпожа Гужье. А не может быть, что они просто испугались из-за покушения на адмирала Колиньи? Но это дело касается только знатных господ. Мы-то здесь при чем?
— Нет-нет, — затрясла головой повариха, — что-то произошло или, хуже того, вот-вот произойдет. Мы уж не знаем, что и думать. Ты, наверное, заметила, что, как только кто входит, мы сразу переводим разговор на другое. Все друг на друга косятся. Никому нельзя верить. Если слуги реформистов сбежали, значит, так им было велено, самовольно они не посмели бы оставить службу. Ты порасспрашивай и расскажи мне, если что узнаешь, ладно? А то я места себе не нахожу.
— Не волнуйтесь, госпожа Гужье. Если что-нибудь узнаю, непременно сообщу вам. А теперь возвращайтесь к работе, иначе ваше отсутствие заметят.
Повариха кивнула:
— Ты права, но, пожалуйста, попробуй хоть что-нибудь выяснить и не заставляй меня мучиться в неведении, хорошо?
— Хорошо, госпожа Гужье, но прошу вас, не волнуйтесь. Как только будут новости, вы их узнаете.
Больше ни слова не говоря, повариха повернулась и направилась на кухню. Она выглядела не столько обеспокоенной, сколько испуганной.
Тинелла была озадачена и в то же время несколько разочарована. В первый момент, когда Гужье напустила на себя таинственный вид, ей показалось, что та наконец-то решилась поговорить с ней об этом своем племяннике, который частенько появляется на дворцовой кухне. Тинелла была неглупа и давно уже разгадала ее хитрость. Маневры поварихи были настолько неуклюжи, что догадаться об ее истинных намерениях ничего не стоило. С другой стороны, этот Франсуа, бесспорно, очень привлекательный молодой человек. Слушая, как другие девицы сплетничают о нем, и видя, какое воодушевление каждый раз вызывает торжественное сообщение госпожи Гужье о предстоящем визите племянника, Тинелла загорелась любопытством. Поэтому как-то раз она спустилась на кухню специально для того, чтобы поглядеть на него и узнать, действительно ли он так неотразим, как о нем говорят.
Она наблюдала за ним, спрятавшись за дверью. Он и правда был очень красив. Тинелла сразу же почувствовала к нему влечение. В первый раз за всю жизнь при дворе ее мысли обратились к делам сердечным. Но разве может такой красавчик заинтересоваться ею, когда вокруг него крутятся все эти безмозглые вертихвостки?
Тинелла не считала себя красавицей. Она трезво оценивала свои возможности. В Париже найдется немало девушек красивее ее, и тем не менее она тоже по-своему привлекательна. Мужская прислуга во дворце неоднократно убеждала ее в этом. Когда она проходила по коридорам Лувра, кто-нибудь обязательно провожал ее восхищенным свистом или галантным комплиментом. До сих пор она ни на кого не обращала внимания всерьез. Пока не увидела красавчика Франсуа. Этот юноша понравился ей с первого взгляда. И она нередко ловила себя на том, что думает о нем. «Вздор!» — посмеивалась она над собой. Но все-таки…