Заговор Мурман-Памир
Шрифт:
— Да мне это ни зачем не нужно!
— Ну, что же, сводить вас можно будет. Когда у них бывает-то кто-нибудь?
Бандит, подвязанный платком, перестал стучать на машинке и скрестил руки на груди.
— С 10 часов утра у них присутствие. Угреватый бывает. Я завтра отведу, пожалуй!
— А куда же мне зайти? — спросил Точный.
— Ровно в 10 часов у Сухаревой башни. Физиономию запомните. Только чур по часам. Точно. Мигом обернемся.
— За точность не беспокойтесь!
Точный улыбнулся.
Старичок
— Очень рад услужить. Всего вам! В случае нужды — к вашим услугам.
На улице Косточка прощался так же сердечно.
— Захаживайте!
Было уже 4 часа дня. Точного встретили широко раскрытые глаза Мартьяныча.
— Ну?
Точный сиял.
— Дело обделано!
— Да как?
— Вот тебе и как. Слушай. Завтра в 10 ч. утра иду в Мурман-Памир.
— Неужели?
— Вот тебе и неужели! Не верил, что сами справимся! Но сегодня ночью предстоит другое дело. Мне Левка-автобандит не дает покоя. Хочется его забрать. И опять-таки самим, вдвоем. Он ведь один ездит!
— Да каким образом?
— Сейчас узнаешь. Пойдем просить машину у Т.
— А дадут ли? Одну уж испортили мы им.
— Дадут обязательно. Только вот что: ты же управляешь прилично. Обойдемся без шоффера. Ну их, этих шофферов!..
ЖУТКАЯ НОЧЬ КОМСОМОЛЬЦЕВ
— Станови здесь машину! За мостом! Туши огни! Здесь простоим до 3-х часов! Оттуда вон должен будет вылететь в 3 часа автобандит. Мы его примем: прострелим шины.
— Слушай, а раньше он не подъедет?
— Нет, нет! Это я знаю наверно. До 3 часов мы должны быть совершенно спокойны. Сейчас половина первого.
— А, нехорошо, что мы, выехавши из-под моста, не сразу потушили огонь: вдруг он поблизости где-нибудь стоит в поле.
— Нехорошо, ну да ведь это было одно мгновенье.
Мартьяныч и Точный вылезли из небольшого Форда и вглядывались в ночную темь, развертывавшуюся за линией железной дороги. Нигде не было видно ни огонька.
— Ну и погодка!
Страшная буря гнала потоки ледяного дождя в лицо, под ногами безбрежно плескались лужи, ветер рвал.
— Слушай, это мне показалось?
— Что?
— Зеленый, как будто, свет. Вспышка. Не прямо по дороге, а в сторону, по дороге от фабрики Катуар.
— Знаешь, мне тоже как будто.
— Стой, стой. Красным полыхнуло. Точно спичкой чиркнуло.
— Да, но это ерунда. Луна, может, между туч. Или еще что-нибудь. Во всяком случае ехать в такую погоду, да еще по этим пригоркам без огней невозможно, это совершенно ясно.
Опять как будто чиркануло: красным — зеленым.
Вдруг внизу на бревенчатом мостике глухо прогрохотало.
— Ой, ой. Что это?
— Ветер?
Прямо по дороге красный свет с силой ударил в глаза.
— Точный!
Что-то вырвалось из темноты, звездануло
Точный отскочил на середину шоссе, по колена в лужу. Из остановившейся молнией машины, кто-то кошкой прыгнул ему на плечи. Точный свалился. Железные пальцы стиснули ему горло. Мгновенным, мимолетным движением, точно мимоходом, с него сорвали оба револьвера. Подняли, как котенка, и всунули в железный ящик, над головой щелкнула крышка.
Мартьяныч поднялся, шатаясь, с разбитой головой. Кровь ли, вода ли заливала лицо. Попробовал крикнуть. Голоса не было. Зеленый свет резнул глаза. Кто-то хватил его опять по голове. Мартьяныч расставил руки, и, как туша, навалился на бандита. Тот рванул Мартьяныча из канавы на дорогу. Потом стряхнул с себя, как пылинку, и еще раз хватил по голове. Последовала та же процедура, как и с Точным. Мартьяныч помнил, что не давал засунуть себя в отверстье, но наконец крышка над ним захлопнулась.
Мартьяныч придавил всем телом Точного.
— Ты? Где мы?
— Под кузовом автомобиля.
— Орать?
— Не имеет смысла.
— Что это?
— Затрещал наш Форд… поехал…
— А мы?
— Стоим на месте.
— Пробуй выбиваться!
— Теряю сознание…
Форд отъехал куда-то и затих. Наступила тишина. Потом грузные шаги приплескали по воде. Кто-то тяжело сел в машину.
— Едем мы, что ли?
— Ой, едем.
Машина понеслась, слышно было, как выхлестывались целые потоки воды.
— Как все это вышло?
— Очень просто. У него приспособления для света: по мере надобности пропускается только узенькая мгновенная полоска осветить дорогу перед колесами, к тому же цветная, да еще меняющая цвет. Кроме того, по-видимому, великолепный глушитель для мотора, слышишь, как бесшумно идем.
— Верно. Чорт знает, как ловко. А что же он с нами сделает?
Наступило молчание.
Машина встала.
— Выходи!
Мартьяныч стал подыматься.
— Да не сразу, не сразу. Прикокошу! Одну руку давай. Другую.
Тонкий ремень охватил тело Мартьяныча. Потом его вытащили из ящика только для того, чтобы окрутить ремнем и ноги.
Дождь и мокрый снег слепил глаза. Кругом ни зги. Шумели какие-то кусты.
Так же поступили и с Точным. Потом тяжелый, знакомый Точному, голос автобандита спросил:
— Кто такие будете?
Комсомольцы молчали. Красный свет, потом белый полыхнул в лицо. Бандит приблизился и вдруг зарычал:
— А, пащенок, сволочь немазаная, ты же у Рябушки вчера сидел! Я дурак, как честному, всю правду выложил, а ты и тут, как тут. Я добром, а ты вот с чем! Отвечай, ты или нет? Молчишь. Ну да ладно, сделаемся! Пяточки поджарим, поговоришь! Полезай в собашницу. Сперва на потраву со мной выедешь!