Заговор патриотов
Шрифт:
Томас смутился.
– Извините, господин Мюйр. Я не хочу вас обманывать. Да, здесь только сорок девять. Понимаете, у меня был долг. Важный. Человеку, который... Страшный человек, господин Мюйр. Просто страшный. Да вот Сергей видел его. Скажи, Серж!
– обратился он ко мне.
– Ты же его видел! Такой толстый!
– Видел, - подтвердил я, хотя толстый администратор из гей-клуба не показался мне страшным. И что-то я не заметил, чтобы Томас его боялся. Но я решил обойтись без этого уточнения, чтобы не портить Томасу игру, которую он вел в каких-то
– И я... в общем, я заехал и отдал ему штуку из ваших денег. Господин Мюйр, это всего два процента! Неужели не прогнетесь на такой мизер?
– Ладно, уговорили, - кивнул Мюйр.
– Прогнусь.
– Спасибо, господин Мюйр, большое спасибо, - горячо поблагодарил Томас. А все остальные - вот. Проверяйте, господин Мюйр.
– Поверю.
– Нет-нет, считайте!
– настаивал Томас.
– Давайте вместе считать!
– Я же сказал, что верю, - повторил Мюйр.
– Как хотите, - согласился Томас. Он аккуратно завернул деньги и посоветовал: - Спрячьте их подальше. Это большие бабки, господин Мюйр. Они требуют уважения.
– Я потом уберу.
– Лучше сразу. Я положу их вот сюда, на книги.
Томас встал, чтобы подойти к книжному шкафу, но Мюйр не без раздражения проговорил:
– Оставьте! Положите на стол и пусть лежат.
– Как скажете.
Томас вернул сверток на стол и начал перекладывать купчие в черный полиэтиленовый пакет.
– Можете взять вместе с кейсом, - разрешил Мюйр.
– Мне неудобно, - засмущался Томас.
– Это дорогой кейс.
– По сравнению с купчими он не дороже вашей оберточной бумаги.
– Вы очень добры, господин Мюйр.
– Томас вернул купчие в кейс.
– И что мне теперь делать с этими бумагами?
– Вам скажут. Вам все объяснит господин Юрген Янсен. Дам только один совет. Эти бумаги не имеют никакой ценности без вас. А вы - без них.
– Что вы этим хотите сказать?
– встревожился Томас.
– Не отдавайте их никому. Эти документы уникальны. Они существуют в единственном экземпляре. В гостинице есть сейф. Держите их там. А еще лучше абонируйте ячейку в банке. И главное - не давайте никому доверенности на них. Ваша подпись на этой доверенности будет означать для вас смертный приговор.
– Вы меня пугаете, господин Мюйр.
– Нет. Предупреждаю.
– Спасибо за предупреждение. Я запомню ваши слова. И все-таки вы меня напугали. Да, напугали, - повторил Томас.
– Мне, наверное, не нужно связываться с этим делом. Как ты считаешь?
– обратился он ко мне.
– Это решать тебе.
Томас глубоко задумался и заключил:
– Да, не нужно. Господин Мюйр, я погорячился. Вот ваши бумаги. Я забираю бабки, и ну их в баню, все эти дела. Если человек к тридцати пяти годам не научился делать большие бабки, нечего и дергаться. Значит, Им не дано. Есть люди, которым дано, а есть, которым не дано. К сожалению, я из тех, кому не дано.
Говоря это, он положил кейс на стол и начал заталкивать в черный полиэтиленовый
– Успокойтесь! Сядьте и успокойтесь!
– прикрикнул Мюйр и отобрал у Томаса пакет с деньгами.
– Что это за истерики? Не понимаю, что вас так взволновало. Вы же ничем не рискуете.
– Как это ничем?
– возмутился Томас.
– А моя жизнь?
– Ей ничто не грозит, если не будете делать глупостей.
– А пятьдесят штук? То есть сорок девять?
– А вы как хотели, молодой человек? Не рисковать ничем, а иметь все?
– Если сказать честно, это было бы лучше всего, - подтвердил Томас.
– Ваше право. У меня есть другой покупатель на эти документы. Час назад меня посетил господин Юрген Янсен. Он готов заплатить за них гораздо большую сумму.
– Нет-нет!
– запротестовал Томас.
– У нас с вами был договор. А договор дороже денег!
– Поэтому я и отклонил предложение господина Янсена.
– Ладно, рискну, - сказал Томас.
– Извините меня, господин Мюйр. Это была минутная слабость.
Он защелкнул замки кейса и поставил его на пол рядом со своим стулом как бы в знак того, что решение принято и обратного пути нет.
– Так-то лучше, - одобрил Мюйр.
– Будьте достойны своего деда, Томас Ребане. Ваш дед был бесстрашным человеком. Он ничего не боялся. И всегда побеждал.
– Он немного помолчал и уточнил: - Почти всегда.
Что-то во всем этом деле было не так. Да не мог Мюйр всерьез рассчитывать, что ему обломится половина эсэсовского наследства. И подлинник завещания не дает ему никаких гарантий, в каких бы надежных банковских сейфах он ни хранился. Он не мог этого не понимать. А тогда для чего все это затеял? В чем заключается конечная цель его оперативной комбинации, которую в разговоре в кабинете он назвал самой лучшей и самой масштабной комбинацией в своей жизни?
– А теперь можно выпить вашей настойки, - предложил Томас.
– На чем, вы говорите, ее настаиваете?
– На кожуре грецких орехов, - ответил Мюйр.
– Она повышает потенцию.
Судя по его виду, никакого желания затягивать эту встречу у него не было, но он счел необходимым соблюсти приличия.
Томас восторженно округлил глаза:
– Господин Мюйр! Я потрясен!
– Вы неправильно меня поняли. Потенция в моем возрасте - это способность жить полноценной умственной жизнью.
– Умственной, - повторил Томас.
– Понимаю. Но это тоже хорошо. Скажите, господин Мюйр, а кроме этих наперстков... Я, знаете ли, привык к емкостям немного другим...
Мюйр усмехнулся и достал из серванта фужер.
– Учтите, это очень крепкий напиток, - предупредил он.
– Мы многое понимаем по-разному, - философски заметил Томас.
– Тогда за успех, - приподнял лафитничек Мюйр.
– А вы, юноша?
– Это ваша сделка, - сказал я.
– За наш успех, друг мой.