Заговор против будущего. Ревизионизм - орудие антикоммунизма в борьбе за умы молодежи
Шрифт:
Именно потому, что ревизионизм не в состоянии соединить, связать, совместить свое признание развития с материалистическим решением вопроса о единстве мира и пытается скрыть дуалистический характер своей позиции, ревизионисты антропологического направления и подменяют всеобщий принцип единства мира, то есть материалистический монизм, так называемым монизмом практики, согласно которому единство мира состоит не в материальности его, а в субъективной деятельности человека, чтобы, как определяет польский ревизионист Л. Колаковский, «с точки зрения этого антропологического или, лучше сказать, антропоцентрического монизма» решать вопрос о развитии, элиминируя природу как естественную предпосылку и объект практической деятельности людей. Защитники «антропоцентрического монизма» полагают, что сконструированный ими по рецепту
Ревизионизм неопозитивистского толка, отрицая развитие в природе, спекулирует на отличии процесса прогресса в природе от прогресса в обществе. Наличие прогресса в обществе не может даже оспариваться: никто не возьмется доказывать, что современное общество является менее прогрессивным, нежели первобытное. Просто прогресс в природе — процесс более сложный, что может дать какие-то аргументы для опровержения объективной диалектики. Опираясь на эти аргументы, ревизионисты неопозитивистского направления утверждают, что, не доказав наличия прогресса в природе, нельзя ни поставить, ни научно решить вопрос о диалектике природы. Б. Павлович, в частности, утверждает, что поскольку прогресс предполагает действие закона отрицания отрицания, а такого закона в природе нет, постольку следует говорить только об эволюции в природе. Наличие же в природе эволюции якобы только укрепляет убежденность в том, что диалектика в природе отсутствует. «Если же, — говорит Павлович, — из понятия эволюции опустим идею природной конечности (говорящей о сверхъестественной целесообразности) и сохраним только идею естественной причинности, то мы будем иметь дело с каким-то антидиалектическим материализмом. И наоборот. Если мы опустим идею естественной причинности, то получится нематериалистическая диалектика природы». Таким образом, к вопросу о прогрессе в природе и диалектике природы, и так считает не один Павлович, можно подходить только с двух позиций: или с позиции антидиалектического материализма, или с позиции нематериалистической диалектики.
Нематериалистическая диалектика, к которой апеллируют современные ревизионисты как единственной альтернативе антидиалектическому материализму и которая из понятия диалектики природы опускала бы идею самодвижения, саморазвития, как показал еще Гегель, в принципе невозможна. Косвенно это доказывают и сами ревизионисты, когда, переходя на позиции нематериалистической диалектики, расстаются с диалектикой природы, с идеей самодвижения материи. Таким образом неопозитивиствующие ревизионисты приходят к тому же выводу, что и ревизионисты антропологического толка: без человека, без «реального исторического движения» диалектики природы нет.
Превращение практики в разновидность антропологического принципа по пути абстрагирования практической деятельности людей от естественной предпосылки и объекта этой деятельности, отрицание природы влекут за собой отрицание способности природы к развитию, ее диалектики. Сводя диалектику к феноменологическим конструкциям, ревизионисты считают невозможными даже рассуждения о диалектике природы. По их убеждению, диалектика природы, изолированная от человека, является нелепостью. И поэтому они предлагают рассматривать диалектику природы и диалектику человека в тесном взаимодействии, в единой концепции, которая включала бы очеловеченную природу и природного человека.
Отрицая идею развития в природе, один из идеологов «Praxis’a», М. Кангрга, утверждает, что «диалектика совершается только в человеческой истории как практика, так что помимо или вне деятельности человека нет диалектики, ибо вне и без человека ничего не происходит и не случается, что было бы человечески существенным, для человека доступным и с ним соизмеримым… Диалектика не есть самодвижение (материи, природы, вещей, объективности, действительности), а самодеятельность исторического человека».
Но как бы ни было заманчиво для обыденного сознания молодежи, и без того обладающей значительной долей эгоцентризма, чувствовать человека, а значит, и себя не только центром вселенной, но и единственным источником развития, наука в образе марксизма-ленинизма беспощадна к таким иллюзиям. Без признания материалистического положения о самостоятельности,
102
Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956, с. 597.
103
Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956, с. 597.
Через-себя-бытие природы, самодвижение природы предшествует самодеятельности исторического человека, и только оно делает ее возможной как с точки зрения ее возникновения, так и с точки зрения ее осуществления. Поэтому для того, чтобы правильно понять сущность человеческой самодеятельности и определить ее место в природе, саму эту самодеятельность нужно связать, соединить, совместить со всеобщим принципом самодвижения, поняв ее как одну из многочисленных форм самодвижения в природе, возникшую на сравнительно высокой ступени развития материи. Современные же ревизионисты или начисто отрицают самодвижение природы (материи), или считают его чем-то совершенно несущественным для понимания возможности и сущности человеческой самодеятельности. А в результате самодеятельность человека превращается ими в единственный источник и единственную форму диалектики, которая исключительно как «пособие» человека никогда не выходит за границы субъективности, всегда остается посюсторонней.
В борьбе против диалектико-материалистической концепции развития современные ревизионисты весьма активно используют софизмы агностиков. Агностицизм здесь — прямое следствие отрицания принципа отражения вообще, отражательного характера субъективной диалектики в особенности, ибо если законы природы не отражаются в голове человека, то он о них действительно ничего не может знать. Незнание свойств, законов и процессов природы тем не менее не мешает ревизиониствующему агностику сделать вывод, что природа не имеет ни свойств, ни законов и что ничего в ней не происходит: «Если речь идет о природе самой по себе, которая, как таковая, не имеет и не может иметь никаких свойств… то она ни в чем не отличается от кантовской „вещи в себе“, которая, как нам известно, непознаваема» (М. Кангрга).
Если природа сама по себе не имеет и не может иметь никаких свойств, то она не имеет и не может иметь такого свойства, как развитие. Кроме того, она в таком случае не есть и не может быть субъектом развития, так как то, что не имеет никаких свойств, и есть ничто. А ничто, как признал сам М. Кангрга, не имеет диалектики. Современным ревизионистам, как мы видим, свойственно с некоторой торжественностью вещать обыденные банальности и «обогащать» марксизм посредством тавтологии, рассчитанной преимущественно на недостаточно зрелое сознание молодежи.
Другой представитель «антропоцентрического монизма», М. Маркович, приписывая агностический взгляд на природу К. Марксу, пишет: «Человек унаследовал грубую, нецивилизованную природу. Однако она Маркса не интересует, о ней невозможно ничего сказать».
Незнание, конечно, не есть теоретический аргумент, но, раз уж оно преподносится в качестве такового, его надо бы отстаивать последовательно, не следовало бы его дезавуировать, тем более людям, которые претендуют на высокую логико-философскую культуру. А антропоцентристы на каждом шагу приходят в противоречие с этим своим «аргументом», обнаруживая свое «знание» о природе: утверждая, что о природе самой по себе невозможно ничего сказать, они тут же твердят, что она грубая, нецивилизованная, что в ней ничего не происходит, что в ней нет диалектики и т. п.