Заговор против России
Шрифт:
Охранник ввел в комнату двух немцев в строгих темных костюмах. Молча кивнув им на кресла, стоявшие возле камина, олигарх заложил руки за голову и вытянул ноги, всем своим видом показывая полную уверенность в собственных силах.
— Вы говорите по–русски? — спросил он, когда немцы уселись.
— О, разумеется.
— Чем могу быть полезен?
— Напротив, это мы пришли, чтобы быть полезными вам, — сказал немец помоложе и указал на своего товарища. — Это господин Зюсмильх. Из Интерпола. Что касается меня, то я майор Грюнвейс, представитель БНД.
Это было несколько неожиданно. Олигарх, проводя
— Вы не будете столь любезны, — желчно заговорил олигарх, — предъявить мне какие–нибудь доказательства того, что вы действительно представители этих организаций, а не какие–нибудь аферисты.
— Конечно, конечно, — закивали гости. Они достали свои Удостоверения и почти ткнули их в нос олигарху.
— А как я могу проверить, не фальшивки ли это?
— Очень просто, — улыбнулся разведчик, — вы можете позвонить своему послу (именно это и собирался сделать олигарх, как только удалятся странные гости) и сообщить ему о нашем визите, вяжется с нашими штаб–квартирами и получит подтверждение, что мы те, за кого себя выдаем. Однако не в ваших интересах, чтобы о нашей встрече знал еще кто–нибудь, кроме вашей охраны.
— Хорошо, — после некоторых раздумий сказал олигарх. — Я вас слушаю.
— Сначала прочтите записку, которую вам прислал господин Кохлер.
Грюнвейс протянул ему сложенный вчетверо листок бумаги. На листке с эмблемой известного Женевского отеля почерком Кохлера было написано: «Володя, нас взяли в оборот. Прошу тебя крепко подумать, прежде чем принять решение. Лично я капитулировал. Алик».
Обстановка накаляется
Многие жестокие убийства так и остаются нераскрытыми. Кроме того, немало уже пойманных преступников уходят от возмездия ввиду недостаточности улик, выявленных следствием. «Где же справедливость?» — вопрошают люди… Этот же вопрос задали себе несколько бывших сотрудников правоохранительных органов и службы безопасности и создали тайную организацию, занимающуюся поиском и наказанием преступников–убийц.
Николай Иванович допил кофе и посмотрел на часы: половина четвертого утра. Бардин начал неторопливо собираться на дачу к Романову, где должно было состояться внеочередное заседание Совета. Накануне ему позвонил Сидоренко и сообщил, что председатель ждет всех на шашлык, что на «партийном» языке означало необходимость срочной встречи в связи с вновь возникшими чрезвычайными обстоятельствами.
Николай Иванович встал, задумчиво подошел к раковине и принялся мыть чашку. Внезапно заворчал Зигмунд, единственный близкий друг Кардинала. Но еще за несколько секунд до этого Бардин почувствовал легкое беспокойство. Он неслышно подошел к двери и посмотрел в глазок. На лестничной площадке никого не было. И тем не менее тревога начала нарастать, а ворчание собаки перешло в тихое рычание.
Зазвонил телефон. Это не удивило Николая Ивановича, поскольку Сидоренко должен был ему позвонить, когда машина будет уже
Рублевский никогда не звонил Бардину сам, а связывал с ним через одного из своих ассистентов. И тот факт, что он решился засветиться» через прослушку телефона Кардинала, свидетельствовал о серьезности положения.
Первым движением Николая Ивановича было выпустить на лестницу собаку, но он тут же отказался от этого намерения, не пожелав рисковать единственным другом. Кроме того, сотрудники Бардина (и в особенности Сидоренко) не допускали отклонений от его указаний или договоренностей. Следовательно, лучше дождаться телефонного звонка. Через несколько минут в трубке зазвучал бодрый голос Кота:
— Николай Иванович, я подъезжаю. Выходите через пять минут.
— Остановите машину, голубчик, — прикрывая трубку ладонью, негромко сказал Бардин. — Остановились?
— Остановился, — ничуть не удивившись, сказал Кот.
— Вы один?
— Нет, со мной еще помощник.
— Прекрасно. Дело в том, что, как мне кажется, на лестнице меня кто–то поджидает. Будьте осторожны.
— Понял, — кратко ответил Сидоренко, и в трубке раздались прерывистые гудки.
Прошло еще полчаса. Бардин сидел абсолютно спокойно. Внешне казалось, что он дремлет, но в действительности его мозг, как компьютер, просчитывал ситуацию. Он всегда предполагал, что рано или поздно кто–то захочет убрать его. Это было обусловлено родом его деятельности, и единственное, что его интересовало, кто же этим человеком окажется.
В дверь позвонили, и Николай Иванович подошел к глазку. На площадке стоял Кот. Кардинал открыл дверь, и Сидоренко со своим помощником Игорем, детиной под два метра ростом, и вездесущим Воиновым втащили в квартиру, как куль муки, какого–то мужика в спортивном костюме. Сидоренко ногой закинул в прихожую спортивную сумку и захлопнул дверь.
— Вы готовы, Николай Иванович? — спросил Кот как ни в чем не бывало.
— Разумеется, голубчик, — таким же тоном ответил Бардин.
— Тогда в путь!
Они спустились во двор, и Кот с Игорем аккуратно уложили мужика в багажник «Жигулей».
— При нем было оружие? — спросил Кардинал, когда они тронулись с места.
Вместо ответа Сидоренко вытащил из–под пиджака пистолет с глушителем.
— Кому–то вы сильно насолили, Николай Иванович, — весело доложил он. — Как вы сами понимаете, главное сейчас — узнать кому.
— Попробуем, — спокойно сказал Бардин и, вынув из кармана телефон, набрал номер. — Олег, доброе утро. Захвати, пожалуйста, пару ампул «И» и подъезжай… — тут он замялся.
— К председателю нельзя. Пускай подъедет на Кутузовский к магазину «Сантехника» и ждет меня, — сказал Сидоренко.
— Олег, подъезжай к магазину «Сантехника» на Кутузовском проспекте и жди нашего общего друга, — послушно продублировал Кардинал и дал отбой. — Как вы думаете, Константин Павлович, кто это меня так не любит? — спросил он Сидоренко.
— А за что вас любить, Николай Иванович? — все так же жизнерадостно выпалил Кот. — В компании вы не отдыхаете. В баню вас также не затащишь. Сидите, как сыч, в своей лаборатории и раздеваете людей до самого подсознания. Кому же это будет приятно?