Заговор русской принцессы

Сухов Евгений Евгеньевич

Курфюрст призадумался. Верно, министров посылать не следовало.

— Я так и поступлю. Вот только кому доверить столь щекотливое дело?

— Пусть это будет церемониймейстер Иаков фон Бессер. Он поэт и ученый, и весьма деликатный человек. Думаю, что он сделает так, как нужно. Дипломатии ему не занимать.

У курфюрста была еще одна характерная черта — выслушав совет, он всегда поступал по-своему. Не пожелал отказываться от привычки и на этот раз.

Русского царя будет встречать принц Голштейн-Бекский!

Глава 26 БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ,

ЗДЕСЬ ШПИОНЫ

Это был третий приезд графини Корф в Кенигсберг.

После последнего его посещения в городе мало что изменилось. Как прежде, он был ухоженный и блистал чистотой. Повсюду было множество цветов — весьма характерная черта для немцев.

Дом, в котором разместилась графиня, находился неподалеку от Замковой площади. Из окон третьего этажа прекрасно просматривались величественные башни, выложенные из темно-красного гранита. На фальштоках развевались гербовые знамена.

Графиня любила Кенигсберг, особенно Старый город, расположенный к югу. Несмотря на скученность, он был довольно разумно спланирован. С раннего утра и до самого позднего вечера здесь активно протекала жизнь, и бойкие торговцы, стараясь перекричать друг друга, расхваливали свой товар. Продавали зелень, немного в сторонке — цветы.

Купив букет алых роз, она отправилась на квартиру.

На третий день вынужденного ожидания графине показалось, что о ней позабыли. В какой-то момент она испытала чувство облегчения. Даже пришла в голову отчаянная мысль: а не съехать ли к себе в имение.

Часы на башне пробили полночь, когда в дверь негромко постучали. Приоткрыв ее, она увидела молодого человека лет двадцати пяти, одетого в дорогой камзол. Сняв с головы шляпу, он учтиво произнес:

— Вы графиня Корф? Я от господина Йонссона Грипа. Позвольте мне пройти?

— Прошу вас, — отступив на шаг, графиня впустила гостя.

Шурша шелками, женщина провела его внутрь комнаты.

— Я не стану утомлять вас долгими разговорами, графиня, но напомню лишь одно: мы находимся на территории Пруссии, государстве, крайне недоброжелательном по отношению ко Швеции. И поэтому следует соблюдать крайнюю осторожность. За вами может наблюдать десяток соглядатаев, о которых вы, графиня, даже не подозреваете.

Поучительный тон гостя начинал ее слегка раздражать.

— Неужели все так серьезно? — хмыкнула графиня.

— Более чем. Вы хотите примеры, графиня? — с некоторым вызовом спросил молодой человек и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Помните цветочника, у которого вы купили несколько алых роз? — Заметив в глазах графини некоторое смятение, продолжил с еще большим напором: — Этот цветочник уже два дня находился под вашим окном. Хочу сказать, графиня, что его совершенно не интересует полученная выручка, а исключительно ваша персона. Он один из доверенных людей барона Вернера. Не знаете, кто это?

— Кажется, начальник тайной полиции.

— Вот именно. На его личном счету немало выявленных шпионов. Чем-то вы, графиня, его насторожили.

За кроткой улыбкой Луиза Корф попыталась скрыть ужас. Она прекрасно помнила молодого цветочника, продававшего ей розы. Причем три из них — сочные ярко-красные —

он просто подарил. И как бы случайно касался грубоватыми пальцами ее ладони.

Она и сейчас помнила его жгучее прикосновение.

— Вот как? И чем же?

— Это трудно объяснить, графиня. У таких людей, как он, чрезвычайно развито чутье. Оно и неудивительно, ведь за каждого выявленного шпиона он получает вознаграждение. Причем весьма немалое!

— Боже мой!

— Не пугайтесь, графиня, — поспешил успокоить гость, — он вам больше не навредит. — Тонкие губы растянулись в милую улыбку, которой обычно кавалеры одаривают своих возлюбленных. — Он вообще больше не сделает никому ничего дурного, но все же советую вам в следующий раз быть как-то поосмотрительнее.

— Я поняла вас… Как мне вас называть?

— Давайте без титулов. Просто Ричард.

— Я поняла вас, Ричард. Что мне делать дальше?

— Завтра утром из Риги должен прибыть русский царь. По нашим данным, ему уже приготовили небольшой дом в Старом городе. — Все та же улыбка. Он умеет нравиться. Очевидно, все женщины от него просто без ума. Если бы не следы ожога на подбородке, то его можно назвать красавцем. — Так что вы будете с ним соседями, и у вас появится возможность угостить русского царя кофе.

Ресницы графини недоуменно взметнулись вверх.

— Я должна буду это сделать?

— Графиня, вы меня удивляете. А разве не из-за вас он пустился в такой опасный вояж? Так что он примчится к вам сразу, как только получит от вас весточку.

— И что же будет дальше? — голос графини слегка дрогнул.

Кто бы мог подумать, что русский царь станет для нее небезразличен? Ведь он, право, как малое дитя. Способен поверить всему, что говорит любимая женщина.

— Вам не стоит тревожиться, графиня. Вас это никак не коснется. Как только вы передадите записку, можете считать свою задачу выполненной, а дальше уже наше дело. Не слышу ответа, графиня. Вам все понятно?

— Да, — тихо произнесла Луиза.

* * *

Оставив далеко позади задержавшееся посольство, Петр Алексеевич добрался до Кенигсберга на торговом судне. Оставалось только удивляться осведомленности пруссаков, устроивших русскому царю пышную встречу.

Трижды пальнула пушка, приветствуя русского государя, и две галеры, отделившись от пристани, под размеренный счет старшины торжественно направились к подплывающему судну.

На берегу в парадных мундирах, вытянувшись в строй, стояли гвардейцы. Среди собравшихся выделялся всадник на белом коне — это и был принц Гольштейн-Бекский.

Отпрянув от окошка, Петр зло произнес:

— А это что за представление?

— Тебя, государь, встречают, — угодливо поклонился Меншиков.

— Что же ты за болван, Алексашка! — выругался в сердцах Петр Алексеевич. — Сказано же было, не государь я, а бомбардир Петруха Михайлов.

— Так-то оно так, Петр. Вот только встречающие о том не ведают. Ждут тебя как царя. Во-он, сколько гвардейцев понагнали! — кивнул в сторону берега Меншиков. — Почитай, что со всей Пруссии. Так чего же нам делать-то?