Заговор Сатаны. Исповедь контрразведчика
Шрифт:
— Мы уж тоже с ним, указывая на Чжоу Энь Лая, говорили, Линь Бяо изворачивается, как уж. К сожалению, прохвостов очень много и с нашей, и с вашей стороны. Мы все делаем, чтобы не допустить конфликта.
— В Москве, — перебил я, — получили тайное сообщение, что Мао Цзе Дун якобы пригрозил развязать войну: и Кзыл-Орда, и все среднеазиатские республики, и Казахстан в течение месяца перейдут под китайскую юрисдикцию.
— Мы слышали об этой утке, — проговорил Чжоу Энь Лай, — но этого не будет.
14 января я уже был в Алма-Ате, переговорили с Юсуповым о моем посещении КНР, созвонились с Н.С. Хрущевым, я кратенько доложил о моих разговорах с Мао Цзе Дуном и Чжоу Энь Лаем, рассказал
— Когда, сынок, будешь в Москве?
— Я тут кое-что наметил с Г.К. Жуковым, мы посоветовались и пришли к выводу, что надо было этих лицемеров разогнать еще при устранении Берии. Я должен окон¬ чить техникум, но если надо, то на недельку я могу подъехать.
В Чимкент из Алма-Аты мы приехали вместе с Юсуповым, я на два дня отправился домой, потом поехал в Чимкент, где мы на 10 февраля наметили в крайкоме провести закрытое совещание СВПК с приглашением начальников застав и отрядов пограничников. На это совещание пригласили председателей КГБ среднеазиатских республик и Казахстана, а также первых секретарей их республик по распоряжению Н.С. Хрущева. Из Одессы на наше совещание прилетел Георгий Константинович. Совещание проходило в деловом духе. По настоянию Н.С. Хрущева Жуков привез всю мою военную форму с регалиями и наградами. Как я ни откручивался, но все же мне пришлось переодеться в военную форму и все три дня совещания быть тем, кем я и был на самом деле. С докладом по ситуации в мире и по всему периметру границ Советского Союза поручили выступить мне. В своем докладе я не в общем, как это обычно делают крупные начальники, а конкретно до мельчайших подробностей, объяснил плюсы и минусы работы СВПК СССР и КГБ в приграничных районах. Потом выступили Рашидов и Юсупов и ряд других товарищей, слово было предоставлено каждому, кто изъявлял желание выступить. Взял слово и Михаил Михайлович Чепурин. Он уже полностью функционировал как сотрудник СВПК в меру своего здоровья и времени, так как его работа — это моя крыша как гражданского человека. С заключительным словом выступил Г.К. Жуков, говорил он своим языком стратега и тактика от имени работы начальником СВПК СССР, в рядах которой на 10 февраля 1959 года числилось за рубежом 123 648 человек, и работало внутри Союза 10 217 человек, не считая наших добровольных помощников. Совещание было настолько плодотворным, что 20 февраля мы услышали стоны противников СССР из социалистических стран, со всей планеты.
Завыли и «диссиденты» всех мастей о «свободе» и «антисемитизме», враги Советского Союза, проживающие на территории Советского Союза. Человек, выступающий против политики государства, в котором живет, против политики, одобряемой всем народом, кто же он, как не противник своей Родины, не ее враг? Зачем же из него делать героя? Сделали. Из крикунов-диссидентов, среди которых очень редко встречались толковые люди, в основном это были бездельники, сделавшие диссидентство основной профессией, из них, с подачи опять же службы Аллена Даллеса, сделали героев.
Вот так.
После совещания 14 февраля 1959 года мы в узком кругу по инициативе Г.К. Жукова обсудили мою дальнейшую работу, но под личиной гражданского человека. Было решено, что после защиты диплома в техникуме, я перееду в целинный совхоз, какой для меня территориально больше подойдет. В этот же день все разъехались по домам. Провожая Г.К. Жукова, я спросил:
— Что там за революцию готовит Хрущев?
Георгий Константинович ответил:
— Какая там революция! До него, наконец, дошло, что убрать Берию было нелегко, а выкорчевать бериевщину еще труднее. Он меня приглашал и советовался по некоторым «товарищам»,
— Передавайте ему тоже привет, — сказал я, и добавил: — Пусть держится, он единственное лицо, которое достойно того, чтобы возглавить Правительство СССР.
На этом мы и расстались. Г. К. Жуков пошел на посадку в самолет, следующий до Москвы.
Проводив Жукова, я ехал домой и думал: «Какая все-таки многосторонняя личность Г.К. Жуков». Эта голова вместила в себя все: и проницательность, и дальновидность, а главное — величайшую преданность Родине. Той Родине, которую мы, вместе с И.В.
Сталиным, сплотившись всем советским народом, смогли защитить от фашистской чумы. Он, Жуков, не любил говорить о своем вкладе в разгром фашизма, когда с ним удавалось поговорить о войне. Он прежде всего ценил стойкость солдат, отмечал командующих фронтами, командиров корпусов и дивизий, по фамилиям помнил командиров полков, рот и взводов, отличившихся в боях за Родину. О себе же не любил говорить, как будто его на фронте и не было. Особенно Жуков отмечал заслуги нашей социалистической идеологии, высокий патриотизм советских людей. Именно наша идеология воспитала таких, как Александр Матросов, Николай Гастелло, Дмитрий Карбышев и многих других Героев Советского Союза.
— Если бы не Коммунистическая партия руководила народом на фронте и в тылу, — говорил он, — мы проиграли бы эту войну.
Практически вооружал и натравливал Гитлера на войну с Советским Союзом весь капиталистический мир, включая США, Англию и Францию. Это уже тогда они спохватились, когда Гитлер начал бомбить Англию, готовить захват Вашингтона. Стало понятно, что, захватив всю Европу, Гитлер не пощадит и их. Уже были готовы летчики-смертники, которые должны были долететь до Вашингтона и Нью-Йорка и сбросить весь свой смертоносный груз на эти города вместе с собой. Наши контрразведчики перехватили переговоры между Борманом, Гитлером и Гиммлером о разработке этой операции и передали перехваченное сообщение в канцелярию президента США. Таким образом, наша страна честно выполнила союзнические обязательства перед США.
А Даллес, Эйзенхауэр, Трумэн и люди помельче игнорировали некоторые решения президента Рузвельта, срывали поставки качественных продуктов, транспорта и некоторых видов вооружения для Советской Армии. По их вине откладывалось открытие второго фронта. Наша контрразведка, внедренная в разведслужбы США, докладывала и переправляла фотокопии протоколов того, что творили эти люди за спиной Рузвельта. В этих документах содержались следующие слова: «Наша цель — помогать слабому, но победить и подчинить нашей воле и тех и других. Борьба против фашизма важна, но не менее важна борьба против коммунизма. Русские, в какую бы одежду они ни рядились, всегда являлись и будут являться нашими злейшими врагами».
Домой я приехал очень поздно, где-то около двух часов ночи, автомобиль оставил около своего дома. Два дня я никуда не отлучался из дома, перерабатывал в голове слова, сказанные на совещании, и думал: «Какие все-таки молодцы наши ребята из СВПК СССР — ни семьи, ни удобств, ни сна, ни покоя, а они, как русские богатыри, защищают своей грудью советский народ, оберегают для него процесс построения самого справедливого общества».
Хоть при построении нашего общества мы и видели много недостатков, но воспринимали их как трудности первопроходцев по сплошным завалам мракобесия капиталистов. Именно они составляли основную разрушительную силу, которая порабощение народов прикрывала, так называемыми рыночными отношениями.