Заговор Сатаны. Исповедь контрразведчика
Шрифт:
Но я убедил его:
— Никита Сергеевич, я прожил всего тридцать лет и не боюсь — иду. Все будет в порядке, я верю Джону Кеннеди, он не бандит, как Аллен Даллес.
Так мы и пошли через устроенный, как я заметил, именно для нас проход.
Когда мы стали проходить мимо часовых, они отдали честь. Я был в форме советского генерал-лейтенанта и ответил им взаимностью. Едва мы вышли из-за угла ангара, как увидели: навстречу нам шли братья Кеннеди и Василий, который являлся переводчиком. Джон Кеннеди широко (как он умел) улыбнулся и расставил руки, то же самое сделал и Хрущев. Они, как старые друзья, обнялись и расцеловались.
— Я очень рад, гер генераль, — и крепко пожал мне руку.
Мы поздоровались по-приятельски с Робертом Кеннеди и Василием Вершининым.
Он сказал:
— Вы как будто генералом родились!
Президент Кеннеди предложил по русскому обычаю тут же сесть за стол. Роберт поставил на стол русскую водку в граненой бутылке, бутылку виски, 5 рюмочек, закуску. «Все приготовили», — еще раз подумал я. Сам Джон Кеннеди открыл бутылку водки, налил рюмки и проговорил:
— За встречу, дружно, по-русски!
Все дружно чокнулись и выпили. Кто больше был доволен встречей? Хотя дело и давнее, но мне кажется, все были довольны не только встречей, но и друг другом.
Президент США Джон Кеннеди был ярчайшей политической звездой на тусклом небосклоне США. Он был артистом своего дела, и роль, отведенную ему судьбой, исполнял так, чтобы каждый живущий на земле знал его таким, каким воспитали его родители. Он понимал, что для того чтобы быть президентом сверхдержавы США, необходимо знать и понимать, что такое жизнь и как ее сохранить для потомков.
Василий Вершинин успевал переводить вопросы и ответы двух людей, от которых будет зависеть судьба всего человечества, живущего на Земле, да и самой Земли. Я был горд и за Кеннеди, и за Хрущева. Они были самим воплощением умной и миролюбивой дипломатии, от которой не страдала ни одна ведущая переговоры сторона, а выигрывали обе стороны и все человечество, живущее на Земле, и сама природа, сотворившая нас такими разными: умными, добрыми, а порой агрессивными и звероподобными.
Договорились, что Джон Кеннеди сразу после окончания переговоров даст команду прекратить полеты самолетов над территорией Кубы, а также отведет ВМС к берегам США и местам их постоянного базирования. Никита Сергеевич при всех сказал мне:
— Скажи, чтобы у ракет демонтировали боеголовки, пусть прекратят всю военную истерику и готовятся к отплытию. Оставить здесь лишь незначительные силы.
Только Василий перевел эти слова, как Кеннеди обнял Хрущева, меня, Василия и брата. Потом что-то сказал и показал рукой — писать. Василий сказал:
— Президент спросил: «Меморандум будем подписывать?»
— Как хотите, — ответил Хрущев. — Мы, русские, больше верим слову!
Василий перевел эти слова. Кеннеди тут же подошел к Хрущеву, пожал ему руку и поднял большой палец руки вверх. Хрущев добавил, показывая на меня:
— Вот меморандум.
Все рассмеялись. Кеннеди подошел ко мне, пожал руку и, подозвав Василия, стал что-то ему говорить, показывая на меня. Василий говорит:
— Господин президент спрашивает, кто из ястребов США опасен для его жизни?
Я, не мешкая, ответил:
— Линдон Джонсон, Аллен Даллес, Гарри Трумэн, Голда Меир и Ицхак Шамир.
Мы опять обменялись рукопожатиями,
— Доверие мое к вам полнейшее. По ирландскому обычаю на дорожку наливает самый уважаемый человек.
Я наполнил рюмки до краев, все выпили за дружбу, закусили. Роберт Кеннеди обратился к Василию и что-то сказал. Василий перевел:
— Генерал хороший парень, ему надо быть дипломатом.
На этом мы и разошлись. Братья Кеннеди пошли вниз от ангаров, а мы с Никитой Сергеевичем пошли к проходу на выход. Часовые опять нам козырнули, я ответил им тем же. Когда мы появились в Гаване, то там был уже целый переполох: пропал Никита Сергеевич и генерал. Увидев нас, все успокоились. Ко мне подошел главный редактор газеты «Правда» и спросил:
— Ну как, успешно?
— По-другому не бывает, — говорю я.
Не успел улететь Никита Сергеевич, а американские самолеты уже перестали кружить над Кубой, и видно было, как начали разворачиваться боевые корабли США. Я ждал распоряжения Хрущева о демонтаже боеголовок, но Никита Сергеевич сам отдал указание, по-моему, Язову.
— Прекратить панику, войны не будет. Оставить здесь 1/3 всех войск, остальной личный состав подготовить к отправке водным путем.
Так 22 октября 1962 г. был сорван опаснейший план, не один год готовившийся ястребами, масонами и рядом агрессивных политических и националистических групп разного толка, по развязыванию войны общепланетарного масштаба.
Хрущев со своей свитой улетел 27 октября 1962 г. А я на военном самолете ТУ16 прилетел в Москву 4 ноября.
По прилете в Москву и встрече с Жуковым и Хрущевым мне показали указ о награждении Героями Советского Союза 6 человек, в их числе были Стальнов, Вершинин и я. Это была уже вторая моя звездочка. Все были повышены в звании, мне в кабинете Хрущева Жуков поменял погоны генерал-лейтенанта на погоны генерал-полковника. В этом звании, по капризам Брежнева, я пробыл до 1982 г. до прихода Андропова вместо Суслова.
2. БОРЬБА ЗА ДЖОНА КЕННЕДИ
Мирное урегулирование Карибского кризиса вызвало зубовный скрежет руководящей верхушки объединенной воинственно-разрушительной системы США и Израиля.
До 25 октября 1962 г. было полное оцепенение ястребов США и Израиля от неожиданного распоряжения президента США Джона Кеннеди о прекращении военного психоза вокруг Кубы.
Не успел я прилететь в Москву, 27 октября Стальнов передал перехваченную переписку (копию письма Шамира к Даллесу), где Шамир предлагал Даллесу провести встречу у Англии, не позднее 1 ноября, для выработки общего решения по стратегии дальнейших действий. Англия, хоть небольшая страна, но, где встретятся эти изверги рода человеческого, требовалось уточнить, что я и передал Стальнову и Тихонову. Эту первую «ласточку» после перемирия мы обсудили с Г.К. Жуковым и Н.С. Хрущевым и приняли решение, что на этом объявленном совещании-встрече необходимо присутствие нашего человека. Перебрали все кандидатуры, кого бы туда направить, без ущерба этого поручения для основной «работы» того или иного товарища. Решение было общим: поручить присутствие на этой встрече Сергею Тихонову, так как он тоже был «обижен Кеннеди» вместе с Даллесом, а с Даллесом их связывала старая «дружба» еще с 1942 года.