Заговор Седьмого неба
Шрифт:
Подойдя к кровати, провёл рукой над отчаянно вцепившимся в хрупкую девушку мужчиной, внимательно посмотрел на мягкую улыбку на лице спящей. Не решившись сделать то, что собирался, отступил на шаг и мгновенно исчез без следа.
***
Утро разбудило солнечным лучиком, прошмыгнувшим сквозь задёрнутые шторы.
Голова Императора безмятежно лежала там, где и прежде. Только сейчас стало ясно насколько неудобно если не нам обоим, то хотя бы мне. Я провела рукой по его волосам. Мягкие. Интересно, спит или нет? И хотела бы я себе такого мишку?
Положив правую
Он открыл глаза и посмотрел на меня задумчивыми зелёными глазами. Почти такими же тёмно-зелёными, как мои. Только у меня глаза сине-зелёные, а у него зелёно-карие.
Раздавшийся стук в дверь заставил меня подскочить, уцепиться за завязки платья, сжаться в комочек и уткнуться в колени прикрытые юбкой. Васил, перевернувшись на спину, продолжил мечтательно валяться на кровати, делая вид, что всё так и должно быть.
– Войдите, – без колебания вымолвил он.
В комнату вошёл... канцлер.
Меня это почему-то добило, и я засунула голову в складки ткани на коленях. Хорошо хоть смотрел вельможа больше на Императора. Я такое чувствую, даже не глядя.
– Доброе утро, Виктор, – ровный голос Императора сдвинул мизансцену с мёртвой точки.
– Доброе утро, Ваше Императорское Величество, - холодновато ответили ему.
Император взвился на кровати и резко сел позади меня.
Я почему-то поняла, что всё... скверно и это из-за меня.
Теперь Васил хмуро смотрел в лицо своему канцлеру. Не отводя взгляд, он попытался протянуть руки к моим плечам, чтобы обнять, но до этого так и не дошло. Не знаю, что сказал ему взглядом в ответ канцлер, но от Императора отлетела такая тёмная волна смешанных чувств, что спине стало жарко. Утихомирив Императора, Виктор Смелье повернулся ко мне.
– Госпожа маг. Я прошу прощения от лица Империи за... всё, – деликатно выразился канцлер, видимо стараясь не задеть меня ещё больше, чем предполагала подобная ситуация. – Никто в замке кроме меня не в курсе событий. Если вы сейчас вернётесь в свою комнату, всё будет хорошо. Вы умеете накладывать чары невидимости?
Я кивнула в колени, не поднимая буйную головушку.
– Здесь недалеко до вашей комнаты, вправо по коридору, затем налево - в этом коридоре ваша комната последняя.
Мне разрешили выметаться. Правда, ощущение было паршивым. Как будто нашкодили мы вместе с Императором, а шишки достанутся только ему. Даже если никакого отношения к правде это чувство не имело. Вроде бы.
Решив, что ничего лучше, чем смыться отсюда, я сделать не смогу, сжала несчастные завязки и, отрывая голову от колен, спешно начала накладывать заклинание. На пол спрыгнули уже невидимые ноги. Отёкшие от спанья в обуви они едва не подвели, благо зрители не могли видеть, как я чуть не свалилась посреди комнаты из-за спешки.
– Почему, Васил? – услышала я спокойный голос канцлера, уже выбегая за дверь.
Так вот кто учил его вести допросы! Или... просто воспитывал.
***
Дохромав до своей двери и, пропустив по дороге, прижавшись к стенке, пару совсем
Сожгу! Буду ходить в драных и застиранных, но всё равно сожгу!
Швырнув платье, как тряпку со всей дури на пол, я упала на кровать, а потом, сбросив туфли, бросилась растирать ноги. Гадское чувство в душе не исчезло с уходом от Императора, а только усилилось. Казалось, сколько ни смотри я людям в глаза, теперь всё время буду чувствовать его прикосновения к телу. Ощущения от нижней рубашки тоже было неприятным, пришлось скинуть и её. Запихнув бельё под подушку и, распустив волосы, я закуталась в них, сжавшись в комок.
Мысли в голове носились, как бешенные.
Что на самом деле про случившееся думает канцлер?
А что дальше станет делать Император? Император сегодня уезжает! Его долго не будет.
От этой мысли стало немного легче. Есть время придумать, как дать мужчине почувствовать себя настоящим мерзавцем. И как извлечь из сложившийся ситуации, раз уж она всё равно сложилась, выгоду для себя. Ненавижу так относиться к людям, да жизнь научила, что с паршивой свиньи хоть сальца кус. Тьфу, шерсти клок! Ну или ещё как-то так.
Переведя мысли в более рациональную сторону, я так и не сподобилась разреветься от жалости к себе. В последнее время с жалостью вообще стало плохо. Наверное, она у меня уже заканчивается. Вздохнув, я нехотя потащилась в ванную, налила в чашу воды, согрела и окунулась с головой.
В какой-то момент в комнату опять напросилась служанка. Вошла и уговаривала выйти покушать «пока горяченькое». Я послушным голосом пообещала, что всё подогрею сама, и она ушла, протрещав, что канцлер велел меня сегодня особо не беспокоить, дать нормально отдохнуть с дороги.
Я выразила мнение, что он очень добр ко мне, и что, наверное, в принципе добр к людям. Её это устроило, и она утопала рассказывать всем встречным-поперечным какую русалку принесло в их замок - моется каждый день. Как бы ни утопила кого в недобрый час.
Тепло воды ещё немного успокоило.
Итак, насильника и маньяка-садиста из Императора всё-таки не получилось. Могло быть и хуже. Перед глазами возникла картинка: его волосы щекочут мне шею и ключицы, и я залилась краской. Я попыталась понять вчерашнее поведение Васила и не смогла. Далось ему кидаться к какой-то девчонке, щемить в нишке, а потом тащить к себе, напиваться, как будто с горя и... ничего.
А может, ему кто-то вчера приворотного зелья в питьё подмешал? Та же герцогиня Велльская сделает и не поморщится. Нужно будет узнать, не планировалось ли на ужине присутствия какой-либо из её дочерей, да не получилось. И есть ли дочери в принципе. Или личный интерес имеет? Тогда она сама меня живьем съест, можно никого больше не бояться.
Или эту игру всё же затеял он сам?
«Горничные надоели», - вернулся противный Голос.
Я кинулась в него остатками мысленно сожжённого розового платья, и он, нанюхавшись пепла и закашлявшись, снова сбежал.