Заговор
Шрифт:
Сенатор вздрогнул.
— Эта милая докторша дежурила накануне той ночи, когда я покончил с греком и с тем черным.
— Значит, они все знают,— быстро сказал босс.— Но тогда почему мы еще здесь?
— Поспешный вывод... Похоже, никто ничего не знает. Ни ФБР, ни Секретная Служба.
— Почему же Эндрью занимается этим делом?
— Я думаю, что он тоже практически ничего не знает,— ответил Маттсон.— Так, бродит в потемках. Возможно, чего-то там он услышал от грека-официанта и стал работать на свой страх и риск, а это не в практике ФБР.
— Не
— Правила ФБР предписывают действовать в паре или втроем, так что тут должна была бы вертеться дюжина парней,— пояснил Маттсон.— Даже если бы их было всего шесть или семь, я бы обязательно что-нибудь услышал, хотя бы от кого-нибудь из моих знакомых.
— Кто-нибудь упоминал дату в присутствии грека? — нервничая, спросил сенатор.
— Не припоминаю. Но в любом случае есть только одна возможность быть уверенным, что они ничего не узнают,— сказал босс.
— Какая? — спросил Маттсон.
Босс помедлил, закурил еще одну сигарету и сказал:
— Убрать Эндрью... Да, да! Если расследование ведется, они изменят завтрашнее расписание президента. Мы это увидим и сразу же разъедемся далеко и надолго! Им не добраться до нашей теплой компании...
Босс повернулся к неудержимо потевшему сенатору.
— Если нет никакого расследования, на вашу долю остается только встретить его на ступенях Капитолия и задержать, а мы уж позаботимся об остальном,— хрипло сказал он.— Если завтра мы его не ухлопаем, это будет означать, что мы впустую потратили чертову кучу времени и денег. И уверен, что другого такого шанса нам не представится никогда.
Сенатор застонал:
— Я думаю, все вы тут рехнулись, но у меня нет времени убеждать вас. Я должен вернуться в Сенат, пока там не заметили моего отсутствия.
— Успокойтесь, мы тоже не имеем права проигрывать.
— Может быть, вы и не имеете права, но я хочу дожить хотя бы до конца этого дня.
Он вышел, не простившись. Босс молча обождал, пока за ним закроется дверь.
— Наконец это дерьмо убралось, так что давайте приступим к делу. Кто такой этот Марк Эндрью?
Маттсон дал детальное описание действий Марка за последние сорок восемь часов. Босс вникал в каждую мелочь.
— Что ж, скажем последнее «прости» мистеру Эндрью и посмотрим, что предпримет ФБР. А теперь слушайте внимательно, Маттсон. Вот как мы это сделаем: вы немедленно возвращаетесь в Сенат и...
Маттсон слушал с предельным вниманием; время от времени он делал короткие заметки и кивал головой.
— Есть вопросы?
— Нет, босс.
— И если после этого они выпустят президента из Белого дома, значит, они ничего не знают. И последнее перед тем, как разойтись. Если завтра что-то не получится, каждый должен позаботиться о себе сам. Ясно? Компенсацию получите позже, обычным путем. Наконец последнее: что скрывать, мы можем оказаться и в пиковом положении. Тогда нужно решить что-то по поводу нашего представителя в Сенате.— Он кивнул на дверь.— Сделаем следующим образом. Ксан, если все рухнет...
Все слушали его в полном молчании: никто не возразил.
— Все
Он снова закурил.
Марк надеялся еще поймать Генри Лукхема до того, как начнется обсуждение в Сенате. Но распорядителю сегодня было не до него, и Марк отправился к «себе» на галерею. Помещение было заполнено до предела. Сенаторы входили один за другим и занимали свои места. Вице-президент призвал к порядку, и сенатор Декстер с драматической медлительностью обвел зал глазами, дабы увериться во всеобщем внимании. Когда он увидел Марка, на лице его отразилось легкое удивление, но он сразу же взял себя в руки, готовясь к заключительной фазе борьбы против билля.
Смутившись, Марк почувствовал, что ему захотелось бы занять место в задних рядах, подальше от взгляда сенатора. Обсуждение вскоре началось. Все пятеро были в этом зале, и каждый из них попросил предоставить ему слово.
Марк внимательно слушал, но не выяснил ничего нового. Похоже, он окончательно зашел в тупик. Единственное, что еще оставалось,— пойти перечитать предыдущие стенограммы. Их можно читать ночь напролет, но удастся ли что-нибудь выудить?
— Будьте любезны мне стенограммы слушаний по биллю о контроле над оружием. .
— Все? — не веря своим ушам, спросила секретарша.
— Да,—ответил Марк.
— Это стоит десять долларов. Обратитесь лучше к сенатору от вашего штата, и вы получите их бесплатно!
— Я знаю,— сказал Марк.— Но, извините, я спешу.
Он протянул деньги. В дверях, соединяющих помещение для слушаний со служебным фойе, показался очередной сенатор.
— Добрый вечер,— сказала секретарша, поворачиваясь в нему.
— Привет, Дебби. Не можете ли вы раздобыть мне копии относительно слушаний билля по экологии — до утверждения на комитете он еще должен пройти подкомиссию.
— Конечно, сенатор, минутку.— Она исчезла в задней комнате.— В настоящий момент осталась только одна копия. Могу ли я доверять вам, сенатор? — Она засмеялась.— Или взять с вас чек?
Даже сенаторы выписывают чеки, подумал Марк. Сенаторы всюду рассчитываются чеками. И Генри Лукхем всюду выписывал чеки. Но я считал, что они рассчитываются за питание позже. Господи, как я раньше не подумал об этом!
Марк стремглав кинулся из комнаты.
— Сэр, сэр, вы забыли ваши бумаги! — Но было уже поздно.
— Чокнутый какой-то,— сказала секретарша сенатору.
— Каждый, кому приходит в голову читать это, чокнутый от рождения,— сказал сенатор, глядя на кипу бумаг, оставленных Марком.
Марк вернулся к лифту. Спустившись в цокольный этаж, он пробежал по лабиринту тоннелей, соединявших служебные помещения с Капитолийским холмом. За вывеской киоска «Табак» ему бросилась в глаза надпись: «Метрополитен до Капитолия». На этой линии бегали своеобразные открытые трамвайчики с купе, и очередной собирался отходить. Марк вскочил в последнее купе и сел рядом с девочками из сенатских служб, которые оживленно болтали.