Заградотряд времени
Шрифт:
— Слушаюсь.
Солдат взял узел из рук женщины.
— Слушай мою команду, — сказал я. — Впереди иду я, вы — в двадцати шагах сзади. Замыкает колонну он. — Я показал пальцем на второго пехотинца. — Всем все ясно?
— А если немцы? — спросил Николай.
— Тогда мы отбиваться будем, а Петраков с женщиной возьмут чемодан, узел и попытаются уйти.
Мы прошли село, вышли на дорогу. Куда она ведет? Главное — на восток. И мы двинулись по ней. Дорога пустынна, и мы далеко видны — не спрячешься.
Впереди
Мы не дошли до него метров пятьдесят. Дорогу впереди нас взбила пулеметная очередь. Мы застыли на месте. Что можно сделать на открытом месте против пулемета?
Из-за деревьев вышел боец:
— Оружие на землю, руки поднять.
Положив оружие, мы подняли руки.
Вышел командир в фуражке с синим околышем и пистолетом в руке:
— Кто такие?
— А ты кто?
— Командир заградотряда. Имею право стрелять трусов и паникеров. Где ваша часть?
— Разбита, разбомблена.
— А вещички прихватить не забыли?
Подошел кассир:
— Товарищ командир, прошу посмотреть.
— Чего я не видел в твоем барахле?
— И все-таки я настаиваю.
Энкавэдэшник с недоверием подошел. Петраков отщелкнул крышку чемодана.
— Мы не беженцы. Я из Вяземского банка, эвакуируем ценности. Эти люди меня от бандитов спасли. Ценности надо доставить в Москву.
Лейтенант немного растерялся. Он ожидал чего угодно, но только не этого. У моих бойцов от увиденного глаза на лоб полезли.
— Хорошо, — решил лейтенант. — Ты и женщина — вместе с чемоданом и узлом — со мной пойдете. А ты, сержант, вместе с бойцами, возвращаешься в свою часть.
— Так нет же ее…
— Скажи спасибо — я добрый сегодня. Тебя шлепнуть надо на месте за то, что с поля боя сбежал.
Меня перекосило от злобы. Его бы, такого чистенького и правильного, — да на передовую. И пулемет бы с его бойцами там пригодился.
Лейтенант же, покачиваясь с пятки на носок, продолжал:
— Бери оружие и возвращайся. А попадешься мне еще раз — рука не дрогнет в расход тебя пустить.
Мы подобрали свое оружие.
— Товарищ лейтенант, хоть патронов дай.
Лейтенант махнул рукой. Подбежал боец с винтовкой.
— Отдай им свои обоймы и забери чемодан. Сержант, свободен.
Мы пошли назад, к селу. А ведь и расстрелять могли по законам военного времени. И ничего не докажешь.
В селе зашли в одну избу, другую, выпросили поесть. Сердобольные крестьяне дали нам полбулки хлеба, пару луковиц и вилок капусты. Видно, совсем худо было у людей с едой. Поблагодарив жителей, мы подкрепились за селом, посидели.
— Чего делать будем? — оглядел я своих бойцов.
Все угнетенно молчали. Идти вперед — остались ли там наши части или на немцев нарвемся? И назад невозможно вернуться —
— Значит, идем вперед, — решительно сказал я. — Если немцы там, примем бой, даже если он будет последним. Назад возвращаться нельзя, расстреляют и опозорят.
Все молча поднялись.
Через час-полтора хода мы услышали стрельбу. Стало быть, не все убиты, жив еще кто-то, сопротивляется.
На опушке небольшого леса — рощице даже — залегли бойцы. Мы присоединились к ним, предупредив, что сзади стоит заградотряд. Удивились бойцы: все слышали о нем впервые.
Немцы пока не предпринимали активных действий, постреливали вяло, лишь обозначая свое присутствие.
Начала сгущаться темнота.
Меня нашел лейтенант в пропыленной форме.
— Лейтенант Иванищев, — козырнул офицер. — Мне передали — пополнение к нам пробилось.
— Сержант Колесников. Ну, если четверых можно считать пополнением, то так оно и есть.
— Танкисты?
— Двое из экипажа.
— Видел я, как ваши танки горели. И еще… — Лейтенант замолчал. — Бойцы передали — за нами заградотряд стоит.
— Ага, нарвались мы.
— Что за зверь такой?
— Бойцы НКВД, расстреливают бегущих с поля боя.
— Что-то новенькое. А вас что же — отпустили?
— Мы чемодан с золотом из банка помогли доставить. Видно, пожалели за заслуги, послали на передовую кровью позор смывать. Но пообещали шлепнуть по законам военного времени, если еще раз увидят.
Лейтенант огорчился:
— Впереди немцы, сзади — заслон из своих. Лучше бы патронов подкинули. Если немцы завтра в атаку пойдут, одну атаку еще сможем отбить, но на том — все, патронов на один бой. Тут, со мной, всего три десятка бойцов, да и те — рядовые. Вот что, сержант, ты берешь под свою команду половину бойцов и обороняешь левую часть леска, а я за правую отвечаю. Ну и общее руководство.
— Так точно, слушаюсь.
— Брось, не на плацу. Боюсь, поляжем мы все здесь. Даже к своим отойти нельзя.
Мы заснули в отрытых окопах — мелковатых, вырытых впопыхах.
Утром немцы пошли в атаку. Обычно они сразу, издалека, начинают стрелять из автоматов. Огонь неприцельный, но на психику действует сильно.
На этот раз гитлеровцы бежали без стрельбы, и, может, поэтому мы не сразу их заметили. А когда подняли тревогу, они уже были рядом, в ста метрах.
Мы открыли огонь. Бойцы тщательно выцеливали фигуры немецких пехотинцев, я же вел огонь из ППШ короткими — по два-три выстрела — очередями, экономя патроны. И только тогда гитлеровцы начали стрелять. Немецкая цепь на глазах редела. Не выдержали немцы нашего отпора, побежали назад.