Загробный

Круковер Владимир Исаевич

А как преобразилась православная церков в России, с какой охотой она заняла пустующее место коммунистических комиссаров и агитаторов. Сообственно, попы в СССР почти все были сексотами КГБ, так что опыт партийной идеологии у них имеется. При кажущемся равенстве всех религий попы вне конкуренции - еще бы, сам президент с ними обнимается, лижется!

Аналогия современного общества с драконом многоголовым логична. Но... наверное, под влиянием многочисленных фантези кто-то ожидал дракона, как нечто прекрасное, чудовищное или, по крайней мере, динозавроподобное. Существо, занимающее почти весь Земной шар, не стало таким. Больше всего оно походило на

гигантскую летучую мышь, скрещенную с насекомым. Студенистое тело сегментами покрыто жесткими волосами вперемешку с рыбьей чешуей. Первая голова как у змеи, третья - вроде коровьей, а средняя - человечья. Очень уродливого человека, у которого вместо ресниц кожистое третье веко, губ нет, ноздри вывернуты, а глаза, как у покойника.

– Пропадёш-ш-ш-ш ни за грош-ш-ш, - говорит первая голова, выбрасывая раздвоенный язык.

– Му-му-чительно, - подтверждает третья башка.

А средняя, скользнула на длиннующей шее к президенту Путину и что-то зашептала ему на ухо, пощелкивая языком по желтым зубам. Доносятся только обрывки фраз: ...сам Иван Сергеевич..., ...вы продумали..., ...там будут недовольны..., ...ответственность..., ...а Чумаков..., ...и Петров тоже... .

А президент Буш стоит рядом и кивает, кивает. И что-то говорит про какие-то ножки. Явно не про женские.

Дьявол исчез с экрана, появился ведущий с усиками "а-ля Гитлер".

– Продолжение дьявольского монолога вы услышите завтра, в то же время, - сказал он.
– А теперь на нашем канале не новый кинофильм на не новую тему. Смотрите телеканал Антикультура, только у нас не новые новости и не интересные антигости.

8

Я выключил телевизор и некоторое время полежал, переваривая услышанное. Похоже, что в этом мире и телевидение было с придурью. Мольер, рассказывая о здешнем миреустройстве, упоминал, что каждый тут занимается тем, чем хочет. Я уже столкнулся с этим свободным волеизъявлением: питекантроп в роли овнера отеля, гном-книголюб, диктатор, получающий кайф от мытья полов.

Возможно, именно тут, в загробье, построен, наконец, истинный коммунизм. Общество, в котором дух преобладает над плотью. Рай, подобный аду, ибо ад - это рай, в котором исполняются все желания. Или, как говорил недавно мой гид: рай - тот же ад, только растянутый в качестве.

Я вышел на балкон, вдохнул прохладу новорожденного утра. Внизу был небольшой сквер, украшенный крошечным водоемом. Через пруд был перекинут декоративный мостик. В траве оживляли пейзаж бутылочные донышки и горлышки, усиленно отражая первые лучи солнца. Наверное, они были очень очаровательны в луные ночи.

Правее, как-то на отшибе, имелась небольшая тополиная роща. Посредине тополей стоял огромный унитаз, над ним навис юнец в футболке с надписью: "Эдичка". За поясом юнца были заткнуты три гранаты - "лимонки".

Я отвел глаза от этой нелепости, вновь сконцентрировался на мостике в сквере, неуверено посмотрел вниз и попробовал - спрыгнул. Действительно, опускался плавно, приземлился мягко. Во сне так иногда летают. В молодости. Я усмотрел в кустах небольшую скамейку, уселся. Вновь посмотрел на пруд, мостик, на золотистые отблески осколков. По мостом была пустота, в которой сидел Василий Иванович Чапаев. С усами и шашкой. Чуть в стороне беседовала группа вампиров. Некоторые фразы доносились громче, некоторые - невнятно. В контексте все время мелькали дискурс и гламур. "Вампир в России - больше, чем вампир", - услышал я четко.

Неожиданно на

мосту появился человек. Крупный юноша, античного сложения был в одних шортах из какой-то блестящей синтетики. Его золотистая кожа отличалась полным отсутствием обычной для мужчин растительности.

– Вы не видели тут Голована?
– спросил он у меня.

Надо же, подумал я, только что парень стоял на мосту, и вот уже тут, рядом. Перетек мгновенно, шустрый какой.

– Я к вам обращаюсь, - сказал юноша погромче, - Щекн-итрч тут не проходил?

– Да нет, - сказал я с небольшим ехидством.
– Из киноидов видел только Крруч-Дрит-Шшома. Да и то, не здесь и не сейчас.

Юноша от комментарий воздержался, лишь по лицу, подвижному, как ртуть, пробежала гримаса. Он растаял в кустах, а на мосту уже появился новый гость - некто узкоглазый, пробежавший мимо молча. Видно, по утрам этот мост посещался разнообразно. Следующим явился элегантный мужчина во фраке. Он был черноволосым, но виски серебрились пережитым.

– П-простите м-м-милостивый сударь, - спросил он, - тут н-н-не проходил восточный человек?

– Китаец?
– спросил я.

– Н-н-нет, - сказал элегантный с легким раздражением, - яп-п-онец.

– Проходил, - ответил я, удивляясь на его раздражительность.
– Вон туда побежал.

Я уже собрался покинуть скамейку, понимая, что расслабиться тут, в тенечке, не удасться, однако несколько человек, явно бандитского вида, вынудили меня притвориться ветошью. Они прошли, пригнувшись, и один сказал другому:

– Не будь я Лютым, если этому Слепому оленю рога не обломаю.

– Ты, Бешеный, косяки-то не пори, да базар шлифуй. Как бы он нам самим кое-что не обломал.

Не успели они скрыться в кустах, как по мосту промелькнул некто в черных очках и со снайперской винтовкой в руке. На поясе у него рядом с телефоном висел цифровой плеер, в уши были воткнуты пуговички наушников. Мне послышались звуки седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича в исполнении Боннского симфонического оркестра, когда им дирижировал Роман Кофман.

Я поостерегся дожидаться очередных героев, ретировался. Уже уходя, заметил двух наблюдателей: один, очень грустный, был одет, как лондонский дэнди, второй - рыцарь имел печальный образ.

Я не стал взвиваться вверх, к балкону, а прошел в холл. Михаил стоял за стойкой. Он посмотрел на меня своими большими глазами и сказал негромко:

– Текилу будете?

Не услышав ответа, налил, тем ни менее, миниатюрную рюмку кактусового самогона, пододвинул блюдечко с ломтиками лимона, посыпанных солью. Я выпил, зажевал. Почти никакого эффекта алкоголь не произвел. Я поставил рюмку, заглянул за невысокую стойку бара. Питекантроп был в своей коротенькой юбочке и без обуви. Ступни его ног не были человеческими, это были вторые руки, как у низших обезьян.

– Да, да!
– перехватил Михаил мой взгляд.
– Главное отличие от неандертальцев - руконоги. Мы не могли бегать быстро. Зато могли играть на пианино в четыре руки каждый. Только пианино тогда еще не изобрели.

Мне стало совсем грустно. Я пошел в номер, лег на кровать и начал невпопад нажимать кнопки телевизионного пульта. Какая-то из них вывела меня на некое подобие интернета, на медицинский он лайн.

– Проведите пультом по всему телу, начиная с макушки и кончая пятками, - сказал робот, - не пропуская ни одного сантиметра. Если трудно сканировать спину, то воспользуйтесь удлинителем, который выводится при двойном нажатии на кнопку со значком "SK".