Загробный
Шрифт:
– - Как это целоваться?
– удивился я. Ну, меня мама целует, бабушка... Я их тоже целую.
– - Нет, это совсем не то, - замахала рукой в пестрой варежке Марина, - это не считается. А вот по настоящему не умеешь.
– - Как это по настоящему?
– все не понимал я.
– - А иди ближе, тогда скажу.
Я наклонился к Марине и она сказала в ухо громким шепотом, так что все девчонки слышали:
– - С девочками. Вот, что значит по настоящему!
И все девчонки начали смеяться, прикрывая губы варежками.
Я посмотрел
– - А ну вас, дуры набитые!
И пошел на горку, где как раз выстраивался очередной паровозик.
Дома я спросил у старшего брата:
– - Миша, а со скольки лет можно целоваться с девчонками?
Мишка выпучил на меня глаза и закричал:
– - Лялька, пап, мам, идите сюда, Вовка слабым полом интересуется.
– - Каким еще слабым полом, - рассердился я. Но тут вошли мама с Лялей и уставились на меня и на Мишу. А потом вошел папа и уставился на меня, Мишу, маму и Лялю.
Ну вас всех, - сказал я, махнул рукой и ушел в спальню, где начал перебирать свои вещи в комоде.
И вышел из спальни только через час, когда всех позвали к столу.
Во время ужина никто не заводил разговора о поцелуях, только все поглядывали на меня как-то хитро. А когда ужин кончился, папа вдруг положил мне руку на плечо и сказал загадочно:
– - Не переживай, все само придет. Со временем.
Я еще немного поиграл и лег спать. Перед сном немного пожаловался ковровому человечку на непонятных старших. Ковровый человечек как всегда пожимал узкими плечами и то морщил личико, то улыбался во весь рот, от уха до уха.
На другой день в школе я как-то по другому стал смотреть на девочек. Я как бы выбирал, надо с ними целоваться или не надо.
Девочки были такие же как всегда, вертлявые, писклявые и много из себя ставящие. Нет, с котом и то приятней целоваться, чем с такими вреднулями. К тому же, они же совершенно не умеют хранить секреты, сразу все всем выбалтывают.
Я подумал о котах и забыл о девочках. А на уроке рисования учительница дала задания ВСЕМ рисовать друг друга, кто кого хочет. Это было интересное задание, только не так просто выбрать, кого ты хочешь нарисовать?
Я повертел головой. Те, с кем я дружил, сидели далеко и рисовать их было трудно. А тех, кто сидел близко, я рисовать не хотел.
Ближе всех на одной со мной парте сидела Лиза Застенская. Она со мной сидела с самого начала учебного года - всех мальчиков рассадили в паре с девочками, чтоб они на уроках не баловались. Лиза Застенская была спокойная девочка, она была не жадная и всегда делилась со мной бутербродами, а я делился с ней яблоками. Мы спокойно жили вместе на одной парте.
Но мне никогда не приходило в голову рассматривать свою соседку. А теперь, решив, ее рисовать, я стал смотреть на девочку внимательно.
– - Ты че уставился?
– спросила Лиза.
– Ты меня рисуешь, да?
– - Ага, - сказал я.
Лиза почему-то немного покраснела и сказала:
– - Тогда я тоже тебя рисовать буду.
И
Я обнаружил, что у Лизы румяные щеки, полные, будто слегка надутые, губы, густые брови и длинные ресницы. Что обнаружила Лиза в моем лице, сказать трудно, но она всматривалась внимательно и, даже, губку прикусила от старания.
Я нарисовал Лизины волосы, я всегда начинал рисовать людей с головы, нарисовал ее длинную косу, которая доставляла Лизе множество неприятностей, так как за нее было удобно дергать. Потом я нарисовал лоб, брови и начал рисовать щеки. Я не пожалел розового цвета, так что щеки у Лены получились, как большие яблоки.
Я перешел к губам и заметил, что у Лены на верхней губе легкий пушок, как у персиков, когда их только купишь на рынке.
Я наклонился поближе, чтоб рассмотреть этот трогательный персиковый пушок и сам не заметил, как коснулся ее губ своими губами. Мне стало безумно приятно и я секунду промедлил, прежде чем отпрянуть.
Лена покраснела еще больше, а ябеда Клавка, которая, как сова, всегда и все видела, закричала на весь класс:
– - А Вовка с Лизкой целуются!
Лиза совсем наклонилась к парте, я обернулся к ябеде, чтоб сообщить все, что он о ней думаю, но тут понял, что и в самом деле поцеловал Лизу прямо в губы. Как взрослый. И это было приятно, хоть и необычно.
Тогда я тоже покраснел и тоже нагнулся к парте.
Так мы и сидели, нагнувшись, пока учительница не успокоила класс и не подошла к ним.
– - Кончайте кукситься, - сказала она строго, - продолжайте рисовать. Ничего не произошло. А ты, Клава, не сочиняй всякие глупости, лучше рисуй старательно.
Хотя я боялся, что на переменке над нами начнут смеяться, никто не смеялся. Все показывали свои рисунки, лишь одна Клавка попыталась пропеть: "Тили-тили-тесто...", но я показал ей кулак и она заткнулась.
А когда я пришел домой, оказалось, что родители уже знают о происшествии на рисовании. Им позвонила учительница и все рассказала. Иначе, зачем бы мама спросила:
– - Ты что, дружишь с Лизой Застенской?
– - Мы на одной парте сидим, - сказал я угрюмо, - и всем делимся, и бутербродами, и яблоками, и еще всем.
– - Да нет, я ничего не имею против, - поспешно сказала мама.
– Что ты наежился, иголки выпустил? Я к тому, что почему ты никогда не пригласишь Лизочку к нам в гости?
– - А можно?
– обрадовано спросил я.
– - Конечно, - сказала мама, - вот в следующий выходной и пригласи, мы рады будем с ней познакомиться.
– - Вот здорово!
– сказал я.
– Понимаешь, она хорошая. Я ее раньше не видел, а сегодня разглядел!
11
Боже, как часто мне хотелось поделиться с людьми своими чувствами. Красотой чего-то того, что я внезапно увидел, огромностью бытия, нежностью восприятия, величием понимания.