Захочу – полюблю!

Кэссиди Гвендолин

Об этом ей не хотелось даже думать.

8

И вновь Мишель летела на остров, ставший таким родным и знакомым. Она не везла практически никакого багажа, только легкую сумку с самым необходимым.

Взяв в аэропорту такси, молодая женщина назвала адрес Дэмьена, и автомобиль тронулся в путь. Таксист, молодой симпатичный парень, несколько раз пытался заговорить с миловидной пассажиркой. Однако Мишель, слишком взволнованная предстоящей встречей, не слышала ничего, кроме бешеного стука своего сердца.

И

вот наконец знакомый дом. Расплатившись с таксистом, Мишель на негнущихся ногах поднялась по ступенькам и робко нажала на дверной звонок. Едва лишь она успела отдернуть руку от звонка, как дверь широко распахнулась, и на пороге появился Дэмьен. Он похудел, загорелое лицо приобрело сероватый оттенок, а густая темная шевелюра явно нуждалась в услугах парикмахера.

— Дэмьен…

— Мишель… Ты вернулась!

Не говоря больше ни слова, Дэмьен широко распахнул объятия, и Мишель буквально упала ему на грудь. До боли знакомые сильные руки немедленно обвились вокруг ее талии, желанные губы принялись покрывать исступленными поцелуями лицо. Наконец Дэмьен подхватил Мишель на руки и, закрыв спиной дверь, понес в глубину дома.

— Дэмьен, прости меня… — робко начала молодая женщина, однако ее рот тут же оказался закрыт горячим поцелуем.

— Это я должен просить у тебя прощения, дорогая, — хриплым голосом произнес Дэмьен. Осторожно положив драгоценную ношу на диван в гостиной, он опустился перед ней на колени. — Прости за то, что я был так жесток с тобой, что заставил страдать нас обоих, превратив супружескую жизнь в настоящий ад.

Мишель погрузила пальцы в темные волосы, прижимая к себе голову самого родного человека на свете.

— Неправда, ты делал для меня все, все… А я, неблагодарная, не доверяла тебе! Элеонор мне все рассказала… Ты ведь знаешь, она…

— Знаю, — перебил Дэмьен. — Она позвонила нам обоим в ночь перед свадьбой и наговорила каждому кучу гадостей о другом.

— А я поверила в это… Я чувствую себя бесконечно виноватой перед тобой, Дэмьен.

— Не надо, не надо, — поспешно прервал ее он. — Это я виноват, что принял всерьез нелепое до абсурдности известие о том, что ты любишь другого… Поэтому-то я и не пришел в ту ночь в твою спальню. Я предпочел считать, что ты решила выйти за меня с горя, вопреки той любви, которая светилась в твоем взгляде, когда он был обращен на меня!

— А я так ждала тебя в ту ночь… Так, значит, теперь ты веришь, что я тебя люблю?

Жаркий поцелуй оказался красноречивее всякого ответа.

— Я тоже люблю тебя, глупышка! Люблю с того самого мгновения, когда впервые увидел тебя, испуганную, раскрасневшуюся, в соблазнительной кружевной ночной сорочке…

Мишель счастливо засмеялась.

— А я полюбила тебя еще раньше, тогда, когда ты впервые поцеловал меня так, как никто в жизни! Господи, сколько времени мы потеряли из-за моих глупых сомнений! В глубине души я всегда верила тебе, но так боялась снова обмануться, что не решалась довериться зову сердца… И едва не поплатилась за это.

Дэмьен поймал ее руки и горячо прижался к ним губами.

— А я, как совершенный осел, пытался убедить себя в том, что ты ничем не лучше Элеонор…

Что стоит мне признаться в глубине своих чувств, как ты подобно сестре оттолкнешь меня, смеясь.

— Никогда! — горячо возразила Мишель, крепко прижимаясь к мужской груди.

— Похоже, прошлый опыт едва не сыграл с нами дурную шутку, — усмехнулся Дэмьен. — Обжегшись на молоке, мы оба дули на воду, подвергая тщательному анализу и сомнению искреннее чувство… Я так ругал себя за то, что дал тебе уйти! Знал, что тебя обманули, и все-таки винил тебя за это! «Раз моя жена, — рассуждал я, как непроходимый тупица, — смогла поверить, что я способен на подобные гнусности, значит, она недостойна моей любви. Она такая же, как и все, по крайней мере, ничуть не лучше других. Если бы Мишель захотела узнать меня получше, то сразу же поняла, насколько нелепы все ее подозрения».

— Я хотела узнать тебя получше, любимый.

— Знаю, но я не позволял тебе этого сделать! Я замкнулся в себе, старался пореже оставаться с тобой наедине, заставлял себя думать только о бизнесе, хватаясь за работу, словно утопающий за соломинку. Я так боялся, что меня обманут вновь, что в конце концом обманул сам себя, едва не лишившись из-за этого самого прекрасного, что было в моей жизни, тебя, любимая!

Мишель потерлась щекой о его щеку.

— Мы слишком много лгали друг другу, но больше не повторим подобных ошибок. Все плохое осталось позади. Обещаю, мы будем очень счастливы, мой милый!

Дэмьен еще крепче прижал Мишель к сердцу.

— Рядом с тобой я никогда не перестану благодарить судьбу за то, что она ниспослала мне самую чудесную женщину на свете.

Мишель засмеялась и несильно щелкнула мужчину по носу.

— Кажется, ты опять начинаешь говорить неправду? А как же уговор больше никогда не лгать друг другу? Ай-ай-ай!

— Виноват, — с притворным раскаянием произнес Дэмьен. — Но для меня ты и в самом деле самая прекрасная женщина на земле!

— А ты для меня — самый прекрасный мужчина, — призналась Мишель.

Словно бы вспомнив что-то ужасное, Дэмьен вдруг застонал:

— О-ох!

— Что случилось, родной? — испуганно спросила Мишель.

Он застонал пуще прежнего.

— Я вспомнил, что не успел покаяться перед тобой в своем самом страшном грехе.

— Каком? В том, что вот уже пять минут как не целовал меня?

— Страшнее. Помнишь, перед свадьбой я обещал, что мы проведем медовый месяц на необитаемом острове, наслаждаясь теплым морем, песчаными пляжами, тропическими фруктами и любовью друг друга?

— Причем голышом! — смеясь, добавила Мишель. — Конечно, помню. А что?

— А то, что у нас вообще не было никакого медового месяца. — Дэмьен удрученно вздохнул. — Но, надеюсь, это еще не поздно исправить.

— Каким же образом?

Он, было усевшийся рядом с Мишель, вдруг опустился на одно колено и патетически произнес:

— Миссис Дэмьен Блейдстоунс, согласитесь ли вы провести чудесный медовый месяц с вашим смиренным слугой и преданным мужем? Во искупление того, что данное мероприятие оказалось отложенным на целый год, поцелуи и ласки обещаются в двойном размере.