Захвачена Братвой
Шрифт:
— Спасибо, Сара. Это очень много значит, — говорю я, и искренность в моем голосе отражает мою признательность.
Пока мы болтаем о ее неделе и планах на вечеринку, я пытаюсь сосредоточиться на разговоре, но остро ощущаю, что люди Кирилла следят за домом. Один стоит внизу, молчаливый страж в тени. Я знаю, что они здесь для моей защиты, но их присутствие, постоянное напоминание об опасности, которая таится снаружи.
Я не говорю ничего из этого Саре, не желая ее волновать или подвергать опасности. Она — мой побег от этой новой реальности, связь с жизнью, которую я знала раньше.
— Ну, а как насчет тебя? — спрашивает Сара, смягчаясь. — Есть какие-нибудь планы на неделю, кроме нашей встречи за обедом?
Я останавливаюсь, размышляя, как ответить, не раскрывая слишком многого. — Просто пытаюсь жить по одному дню за раз.
— Я тебя слышу, — мягко говорит Сара. — Тебе пришлось многое пережить, и важно делать перерыв, когда это возможно.
— Я сделаю, — обещаю я, тронутая ее заботой.
Мы говорим еще некоторое время, голос Сары успокаивает в тихом доме. Она рассказывает мне больше о своей последней ситуации, о планах на выходные и о сплетнях, которые она слышала о наших старых одноклассниках. Это утешает, напоминая, что есть еще мир за пределами хаоса, в который превратилась моя жизнь.
В конце концов мы прощаемся, и я вешаю трубку, чувствуя себя немного легче. Чувство нормальности, которое приносит Сара, драгоценный дар, за который я цепляюсь среди неопределенности.
После того, как мы с Сарой попрощались, я остаюсь на кровати, тяжесть разговора витает в воздухе. Несмотря на то, что Сара приносит с собой обыденность, мои мысли неизбежно возвращаются к Кириллу. Его присутствие, его пристальный взгляд, его непоколебимая уверенность, все это занимает мой разум, отодвигая все остальное на периферию.
Я не могу отрицать влечение, которое я чувствую к нему. Это влечение, которое столь же сбивает с толку, сколь и сильно. Есть что-то в том, как он командует, как он контролирует каждую ситуацию, что притягивает меня. Я прокручиваю в голове моменты, которые мы разделили, и каждый из них усиливает кипящее желание, которое я пыталась игнорировать.
Я закрываю глаза, представляя его глубокий, властный голос. — Теперь ты под моей защитой, Малышка, — сказал он, и эти слова эхом отдавались в моей голове. То, как он называет меня Малышкой, вызывает у меня дрожь по спине. Это собственническое, защитное чувство, и это заставляет меня чувствовать то, что я не могу выразить словами.
Моя рука скользит вниз к моим трусикам, пальцы скользят по моим складкам. Я позволяю своим пальцам обвести край, мое дыхание сбивается, когда я представляю руки Кирилла вместо своих собственных. Его прикосновение будет твердым, властным, но каким-то нежным. Я почти чувствую грубость его мозолистых пальцев, то, как они исследуют и заявляют права на каждый дюйм меня.
В моем сознании я вижу, как он стоит надо мной, его зеленые глаза темнеют от желания. — Ты принадлежишь мне, — говорил он, его голос был тихим рычанием. Эта мысль посылает волну возбуждения через меня, и я тихо стону, мои пальцы погружаются под ткань.
Я представляю, как он берет контроль, как
Мои пальцы теперь двигаются с большей настойчивостью, мое тело отвечает фантазии, разыгрывающейся в моем сознании. Я представляю его губы на моих, то, как он целовал бы меня с яростным голодом, заявляя, что я его. Его руки бродили бы по моему телу, разжигая огонь везде, где они касались. — Ты моя, Малышка, — говорил он, и я сдерживаю стон.
Ощущения нарастают, мое тело дрожит от предвкушения. Я почти слышу его голос, чувствую его присутствие, как будто он рядом со мной. — Отпусти, — приказывал он, и я, отдаваясь удовольствию, подчинялась ему.
Мое дыхание учащается, мои пальцы двигаются быстрее, и я чувствую, как напряжение сжимается во мне все сильнее. Фантазия о Кирилле, его доминировании, его непоколебимом контроле подталкивают меня ближе к краю. Я представляю, как его голос, твердый и успокаивающий, ведет меня по волнам удовольствия. — Кончи для меня, — говорил он, и я делала это, мое тело подчинялось каждому его приказу.
Освобождение интенсивное, волна удовольствия, которая обрушивается на меня, оставляя меня бездыханной и дрожащей. Я тихонько вскрикиваю, мое тело выгибается на кровати, когда я плыву на волнах своего оргазма. На мгновение все, о чем я могу думать, это Кирилл, его голос, его прикосновения и то, как он заставляет меня чувствовать.
Когда ощущения начинают угасать, я падаю обратно на кровать, мое дыхание становится прерывистым. В комнате тихо, единственным звуком является биение моего сердца и слабый шелест простыней. Я чувствую смесь удовлетворения и замешательства, мой разум пытается осознать интенсивность моих чувств к Кириллу.
Я знаю, что не должна так к нему относиться. Он опасен, человек, живущий в мире насилия и власти. В нем есть что-то, чему я не могу противиться, что-то, что притягивает меня, несмотря на опасность.
Пока я лежу там, мое тело все еще покалывает от толчков, я пытаюсь все это осмыслить. Кирилл — загадка, человек, который одновременно ужасает и завораживает меня. Я не знаю, что готовит мне будущее, но я не могу отрицать вожделение, которое я к нему испытываю, тягу, которая продолжает тянуть меня назад.
Как раз когда я начинаю погружаться в дымку расслабления, внезапный стук в дверь пугает меня. Мое сердце подпрыгивает к горлу, и я быстро сажусь, натягивая на себя одеяло.
— Мисс Харрисон, вы в порядке? — Это один из телохранителей, его голос приглушен дверью.
Меня охватывает смущение. Неужели я была такой громкой? Я прочищаю горло, пытаясь сделать голос ровным. — Да, я в порядке, — кричу я, надеясь, что он оставит все как есть.
— Вы уверены? — настаивает он. — Вам нужно, чтобы я вошел?