Захваченная грешником
Шрифт:
Я добегаю до внедорожника и даже пристегиваюсь ремнем безопасности, прежде чем сильная дрожь сотрясает мое тело. Все эмоции, которые я подавляла, нахлынули обратно, как приливная волна.
Стыд.
Замешательство.
Гнев.
Мое беспокойство перерастает в хаос, и, роясь в сумке, я хватаю баночку ксанакса. Я быстро кладу таблетку под язык и, закрыв глаза, пытаюсь отдышаться от суровой
Николас поцеловал меня и довел до оргазма в качестве наказания.
Серьезно? Действительно ли это причина?
Неужели он настолько жесток, что унизил бы меня, просто чтобы доказать свою точку зрения?
Мои эмоции превращаются в водоворот разрушения, засасывающий мое сердце в темную дыру.
Но…
Ему это нравилось, потому что он желал меня или потому, что он просто хотел проявить свою власть надо мной?
К тому времени, как внедорожник останавливается перед моим многоквартирным домом, действие ксанакса заканчивается, и все, что остается, — это мир боли и замешательства.
Мои ноги немеют, когда я поднимаюсь по лестнице на четвертый этаж, и когда я достигаю входной двери, падает первая слеза. Я захожу внутрь и бросаю свою сумку на стол, прежде чем запереть дверь за собой. Прислоняясь спиной к двери, я соскальзываю вниз, пока моя задница не касается пола. Я обхватываю руками голени и прижимаюсь лицом к коленям.
Я не могу поверить, что он может быть таким жестоким. Я понимаю, что между нами нет утраченной любви, но использовать секс как инструмент для контроля надо мной — это переходит все границы.
Но мне казалось, что он действительно хотел меня. То, как он поцеловал меня, было так, словно я была его следующим вздохом.
Поднимая голову, я начинаю хмуриться.
Может быть, он потерял контроль, а потом был так же шокирован, как и я? Может быть, он не хотел, чтобы это произошло, и не пытался использовать это как инструмент, чтобы заставить меня подчиняться его правилам?
Что, если физическое влечение двустороннее?
Мои брови приподнимаются, когда я обдумываю такую возможность. Конечно, он бы наслаждался этим фактом, если бы хотел причинить мне боль? Если я что-то и знаю, так это то, что Николас не упустит возможности поставить меня на место.
Святое дерьмо.
Это значит…
Влечение взаимно, и он хотел меня так же сильно, как я хотела его.
Отбросив ненависть, мы оба наслаждались этим.
Святое. Дерьмо.
Значит ли это, что у меня действительно есть какая-то власть в этой извращенной игре?
Глава 14
НИКОЛАС
Я был в секунде от того, чтобы раздеть ее догола, перегнуть через стол и трахнуть ее грубо.
О чем, черт возьми, я думал?
О, точно, я не думал.
Мой
Christe mou.
Дыши.
Я делаю глубокий вдох, затем так же быстро выдыхаю. Мне приходится подавлять желание зарычать, как гребаный зверь.
Что, блять, за хрень?
Я никогда раньше так не терял контроль. Да, у меня вспыльчивый характер, и если я чего-то хочу, я это беру. Но…
Ох. Блять.
Правда сильно врезается в мое нутро.
Поднимая руку к шее, я пытаюсь успокоиться, чтобы мыслить ясно.
Вместо того, чтобы сориентироваться, воспоминания о припухших губах Тесс, звуках ее стонов и всхлипываний, ощущении ее жара, сжимающего мой палец, — все это бомбардирует меня.
Она была на вкус как невинность… пока не стала ею, и она таяла на моем языке, как греховная молитва, терлась о мою руку и скакала на моем пальце, как гребаный профи.
Моя рука опускается вдоль тела. Я вдыхаю и выдыхаю, затем признаю то, что изо всех сил старался отрицать — я хочу ее.
Мысль о том, что она подвергает себя опасности, сводила меня с ума. Когда Джеймс сообщил мне, что она пропала, я чуть, блять, не сошел с ума. Я ни хрена не мог сделать, потому что вчера до поздней ночи был по локоть в сицилийской крови и кишках.
Джеймс дал мне знать, когда они нашли ее в парке, и я сказал им держаться на безопасном расстоянии. Я хотел, чтобы Тесс думала, что ей сошел с рук ее маленький трюк с побегом, пока мой гнев нарастал, и я думал о том, как накажу ее.
Ни в одном из них не было поцелуя или того, чтобы она кончила мне на палец.
Блять.
Я не знаю, что такого в этой женщине, но с первого дня нашей встречи она завладела мной, от чего я не могу избавиться.
Ее неповиновение, которое раньше злило меня, теперь заводит. Я хочу осквернить ее невинность, хочу видеть ее на коленях, когда буду кормить ее своим членом.
Иисус.
Я хочу Тесс так, как никогда ничего не хотел в своей жизни.
Положив руки на край стола, я наклоняюсь вперед, пытаясь разобраться в своих чувствах. Ревность, собственничество, чрезмерная забота — все это новые эмоции, которых я раньше не испытывал, и они пугают меня.
Блять, как они меня достали.
Но есть небольшая проблема — семья. Я не могу просто выкинуть Тесс из головы и выбросить ее, как вчерашний мусор.
Не потому, что я беспокоюсь о том, как отреагируют остальные члены семьи. Меня это не волнует. А потому, что мне придется встретиться с Тесс лицом к лицу после того, как я перестану ее использовать, а этого я бы предпочел избежать.