Захват
Шрифт:
В приемной осталось восемь человек. Напряжение усилилось – оставшиеся не только не разговаривали, но старались даже не смотреть друг на друга. В кабинет пригласили очередного испытуемого. У дверей приемной неожиданно появились двое мужчин в форме «Артемиды» и остались стоять как часовые, охраняющие вход.
Из кабинета вышел оператор и объявил, что все присутствующие могут быть свободны. Результаты проверки будут обработаны и представлены каждому, кто хочет с ними ознакомиться. Женщины заулыбались друг другу, охранникам и Яне Борисовне. Радостно гомоня, они, очень быстро, покинули заводоуправление.
Двое охранников по знаку Суржикова перешли к двери кабинета и встали по обеим её створкам. В приемную вошёл Михаил, кивнул Яне и прошел в кабинет. За рабочим столом директора сидел Евгений, перед ним на стуле съёжилась канцеляристка Лидочка. Оператор в дальнем углу собирал своё оборудование. Михаил занял стул напротив молодой блондинки. Лида сидела тихо, только изредка всхлипывала и не поднимала глаза на мужчин. Суржиков спросил:
Итак, девушка. Как вы нам объясните результаты вашей проверки? Детектор лжи определил, что это вы организовали подложный кредитный договор. Ваша версия?
Дурацкая ваша машина! Ничего я не брала!
Нет, это сделали вы! Мы вас ещё на первоначальном этапе вычислили. В ёмкости, куда вы руку опускали, дно было испачкано сажей. Всего лишь! А вы думали, что будет больно, и не дотронулись до дна. Ваши ручки остались чистыми. Чистыми, если говорить фигурально, конечно. На самом деле у вас грязные преступные руки!
Михаил внимательно поглядел в глаза Евгения. Взгляд директора «Артемиды» блистал сталью как у Дзержинского в старом революционном фильме. Михаил опустил взгляд и, видно было, что он едва сдерживает смех. Женя перевел строгий взгляд на Лидочку.
Итак, это сделали вы! Пока тут шла работа, мы переговорили с вашими родными. Оказывается вы купили тур в Таиланд. И не какой-нибудь дешевый, а самый лучший. Пятизвездочная гостиница, всё включено……. Неужели это и есть цена вашей верности? Ох, как не повезет вашему будущему мужу.
Да что вы понимаете! Да я, да мы…… - и она зарыдала громко и горько. Но никому в этом кабинете её, почему-то не было жалко.
Пока вы слезами смываете своё огорчение, я хочу кое-что сказать. Если можно плачьте, пожалуйста, потише, иначе вам ничего не будет слышно.
Лидочка перестала рыдать, но глаз не понимала. Суржиков продолжил.
– Собственно говоря, вариантов у вас не много. Один из них самый пессимистический. Мы сейчас вызовем полицейских или следователя прокуратуры, на ваш выбор. И сдадим кое-кого им. Естественно, отдадим ваше заявление, в котором вы признаете сведения, полученные с помощью «детектора лжи» законными, правильными и разрешаете использовать их в суде. Результаты мы тоже отдадим.
А потом будем внимательно приглядывать, чтобы работники правоохранительных органов ничего не перепутали, и все провели корректно. Тогда судья спокойно даст вам максимальный срок. Потом, когда вы выйдете из колонии….. И не надо опять начинать рыдать! В общем, когда вы выйдете из колонии, вас достанут ваши друзья, заказавшие эту кражу. И тогда вы уже никогда никому ничего не расскажете. Знаете почему? Вас убьют. Но есть и оптимистический вариант.
Будет судебный процесс. Банк предъявляет иск заводу. Хочет взыскать эту непомерную сумму. Вы выступите на суде и расскажете, кто и как заставил вас выкрасть печать, а потом подменить
Девушка вынула маленький белый платочек из кармана блузки и вытерла слезы. У неё был вид совершенно несчастного человека. Этот Серёжа - студент из столицы говорил, что всё будет хорошо. Никто ничего не узнает. А потом они поедут в Таиланд, и он купит ей серьги с изумрудами! У неё никогда не было драгоценностей. Маленькое золотое кольцо – подарок мамы и всё. А так хочется брильянтов, изумрудов.
И всего-то нужно было взять печать и какой-то договор из сейфа. Да их тут целый ящик! А потом всё вернуть на место. Она сделала, а теперь её хотят отправить в полицию и в тюрьму. По телевизору только позавчера был фильм про лагерь. Там жуткие заключенные резали друг друга, а охране это было безразлично. Причем женщины-зеки были ещё хуже мужчин! Что же делать?! Михаил и Евгений внимательно смотрели на неё. Все мысли пролетавшие в этой маленькой белокурой головке можно было прочитать на Лидочкином лице.
Девушка подняла глаза и посмотрела сначала на Суржикова, потом на Шмеля.
Что я должна делать?
Сегодня вы поедете с нами. Мы завезем вас домой, вы возьмете свои вещи, и поедем дальше, в Москву. Там поживете в прекрасном санатории несколько дней вместе с нашей сотрудницей. Отличное место! Единственная просьба, даже требование - не пользоваться телефоном. Понятно?
Понятно.
Может быть, на этом все и закончится. Но может быть и другой расклад – вам придется выступить на суде и рассказать обо всем. После суда мы устроим вашу судьбу очень хорошо. Ясно?
Да. Ехать прямо сейчас?
Сейчас.
Я готова.
Разговаривал Суржиков, а Михаил, устроившись в углу кабинета, шептался с Катей по телефону. Столько ласковых слов, сколько сейчас услышала от него Катя, он за всю жизнь не говорил никому и никогда. Поэтому Шмель немного нервничал и чувствовал себя не в своей тарелке. Когда запас словесного мёда иссяк, он перешел к делу:
– Катюша, девочка моя, мы поймали «крысу».
– Терпеть не могу крыс!
Перестань. Ты же меня поняла. Сейчас мы повезем её на базу и, завтра утром я буду у президента АСТ-Банка.
Ты уже договорился с ним о встрече?
Нет, но уверен, он меня примет.
Значит, у нас есть время только до утра?
У нас с тобой впереди целая жизнь! Но я хочу видеть тебя прямо сейчас.
Ты знаешь, где я тебя буду ждать.
Знаю, я приеду.
13.
Наум Федорович Темляк проснулся очень рано. Будильник ещё не прозвонил свою утреннюю песню. За окном падал осенний снежок. Падал на теплую ещё землю. Поэтому судьба его была предрешена – растает и добавит слякоти и без того грязным улицам. Дома было тепло и уютно, на столике стоял его любимый свежевыжатый апельсиновый сок, рядом лежали две белые таблетки – от давления и мультивитамин. Наум Федорович точно знал, что в здоровом теле обязательно будет здоровый дух, а профилактика для организма необходима.