Захватчица
Шрифт:
– Значит, сам и озаботился, - хохотнул Адриано. – Кто его знает, что они все думают про нас – те силы, во владения которых мы впёрлись. Впрочем, местные, которых мы считаем местными, на самом-то деле тоже впёрлись.
– Да, у тех сил нет причин их особо любить, они и верят-то иначе, - раздумчиво сказал Рик. – А если попробовать это как-нибудь использовать? Типа, мы тут за мир во всём мире, помогайте?
– Так тебе и поверили, - закивал Грег.
– Ну а вдруг? Есть карта старых храмов?
– Должна быть. Можно вообще в каком-нибудь
– Я понял, займусь сам, - кивнул Рик.
Были знакомцы, которые могли если не сами помочь, то наводку дать. Нужно было искать их и договариваться.
Рик вышел наружу… и взгляд его упёрся в знакомую чёрную футболку. То есть – не в ту, что он снимал с неё этой ночью, но, видимо, в такую же.
– Саваж, я что тебе сказал?
– Четверть часа осталось, а я есть хочу, - буркнула она. – Сделай вид, что тебе померещилось.
– Так, про померещилось. У тебя есть какие-нибудь академические знакомые?
– Ну, у меня так-то родители оба в этом деле, - пожала она плечами. – Смотря, что нужно.
– Нужна информация про храмы вроде того, где нас вчера ночь застала, и про их Хранителей.
– Спрошу отца. Его иногда уносит в чистую науку. Ну и знакомцы есть, конечно.
– Будь добра, спроси, - кивнул и пошёл.
Она возникла на следующий день – вечером, одна, с какой-то штукой в руке. Подкараулила в темноте возле входа в его домик.
– Добрый вечер. Я узнала, кого спросить про храмы, - в темноте лицо белело, а глаза сверкали, когда в них отражались какие-нибудь элементы освещения базы.
– Отлично, слушаю, - кивнул он.
– Скажи, куда отправить контакты, я отправлю. Там прилично, папа постарался.
А кто у неё отец? Большая шишка в Академии Паризии, так?
– Хорошо, - достал телефон и сдал ей личный контакт.
Были некие опасения, но…
Туда тут же прилетело сообщение. Он открыл, глянул – о да, контактов много, и о каждом пара слов – чем именно занимается. Отлично, то, что надо, он так ей и сказал.
– Ну и хорошо, - кивнула она.
Подняла взгляд, прямо на него. В лицо. В глаза. И легко-легко дотронулась до его руки. Ничего не говоря.
– Саваж, - вздохнул он.
– А? – она даже улыбнулась.
– Я должен был извиниться.
– Чего это вдруг?
– Мне не следовало… не следовало, в общем. Я не сплю с подчинёнными, кем бы они не были.
Рука опустилась, глаза сверкнули. Губы что-то прошептали – по-франкийски, неразбочиво. Наверное, ему лучше не знать, что именно.
– Поняла, не дура, - и исчезла, только шаги прошуршали в темноте.
Почему так паршиво-то, всё ж правильно, думал Рик, пока заходил к себе и укладывался спать.
Да и потом тоже ещё думал.
* * *
Тея бежала и думала – куда деться, чтоб не нашли. Идти в свою кладовку через кучу народу, чтоб все видели её лицо – нет уж, нужно сначала в себя прийти. А то сейчас её тронь – и она вместо ответочки заревёт, только ещё
Да блин же горелый, можно подумать, её раньше мужики не посылали! Случалось, что уж. И концом света никогда не было, просто, ну, потому что какой это конец света? Просто вы, ну, не сошлись, и всё. Во взглядах, в понятиях, в запахах… ещё там в чём-то. Растереть и забыть. Не было, примерещилось. Бой был, Хранитель этот дурацкий был, а всё остальное – примерещилось. Тейка, забудь.
Она добрела до глухой стены медпункта, в котором никого уже не было, и свет не горел. Вот и славненько, никто не найдёт. Села там прямо в песок у стены, ещё не остывший до конца после жаркого дня, и заревела. Потому что… в общем, потому что.
А она-то, понимаешь ли, расстаралась для него – прямо папе позвонила и попросила поискать инфу и контакты. Папа даже возрадовался сначала – подумал, это она для себя, решила, наконец, серьёзно заняться своим юношеским увлечением. Ну да, она всегда любила античность, и папа возил её по всяким таким местам, пока маленькая была, и даже когда в Академию поступила, ещё возил. И рассказывал всякое, чего ни в каком учебнике не напишут, потому что не знают. И ещё в учебниках же общее, а он рассказывал – детали. Тея даже не задумывалась о том, откуда он те детали знал… а он ведь именно знал, а не додумывал, опираясь на свои академические знания. И у него в анамнезе не зря не только Академия всевозможными способами, но и докторская по античной истории в обычном университете, и лекции он там читает на соответствующей кафедре.
Но Тея папу обломила – нет, она не себе, она для командира. И рассказала, что с ними произошло – про того Хранителя. Папа прямо завибрировал весь, и очень просил – если с ней ещё такое случится, всё-всё запоминать, и потом ему рассказывать, очень уж интересно. И к просьбе её отнёсся необыкновенно серьёзно, буквально на следующий день подогнал ей немалый список контактов с уточнениями – кого и о чём спрашивать. И она всё это в клювике притащила Горе. А он…
А он – в данный момент её командир. И вовсе не обязан ей ничем, кроме обычной благодарности, да и то – если подумать. Вот посиди и поразмысли, короче.
О нет, она не пойдёт никого завоёвывать и ничего доказывать. Дел у неё других нет, можно подумать. И мстить тоже не будет. Не станет насылать чесотку и подбрасывать жуков в штаны. В двадцать лет бы так и сделала, потому что нельзя так с ней, распрекрасной. А в тридцать один – не будет.
Ещё был бы просто мужик, а то командир – Тея видела, что на нём и его спокойной уверенности здесь очень многое держится. Прямо вот очень-очень многое. И если он будет вместо своих повседневных дел бороться с магической чесоткой или ещё какой другой хренью – лучше не представлять, короче, что тут будет. Не помрём, ясен перец, но и не порадуемся.