Захватывающее время
Шрифт:
Очень многие при виде габаритов Маркуса Уэста тут же повернули бы назад, но только не я.
– Ага, – говорю я, останавливаясь на безопасном от них расстоянии. – Вижу, дух Иисуса снизошел на вас обоих.
Кэссиди резко оборачивается.
– Что ты здесь делаешь?
– О, да ты подстриглась.
Ее рука взлетает к волосам и тут же падает.
– Решила, что сейчас самое подходящее время для перемен.
Я киваю и с видом гуру стиля тру подбородок.
– Потрясающе, черт побери. Маркус делает шаг в мою сторону.
– Саттер, ты пьян или как?
Я одаряю его широченной улыбкой.
– Если «пьян»
Он выгибает бровь, но не от злости, как это ни странно, а с сочувствием.
– Слушай, друг, я знаю, что сейчас у тебя не лучшие времена. Давай, я отвезу тебя домой.
– Смотрите-ка! Маркус Уэст почтил своим вниманием недостойных. – Я изо всех сил стараюсь произносить слова внятно.
Кэссиди бормочет:
– О, боже, Саттер… – но я поднимаю вверх палец, давая ей понять, что моя речь еще не окончена.
– И его благодать падет на нас, как проклятье – на нечестивых. И благодать его, мальчики и девочки, подобно облатке, распадается на крохи.
Маркус подходит и тянется к моей руке.
– Чувак, пойдем к моей машине. Я отстраняюсь.
– Ваше преосвященство, в этом нет нужды. Я беспристрастный индивидуум, который отлично понимает значение фразы «поматросили и бросили». Так что теперь я желаю вам доброй ночи. – Я кланяюсь, стараясь не потерять равновесие. – А еще я желаю вам безграничного семейного счастья, сам же я, обретая свободу, вступаю на долгий и трудный путь поиска своей идеальной половины.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, а Маркус говорит:
– Саттер, слушай… Однако Кэссиди обрывает его:
– Пусть идет. В трезвом состоянии он даже не знает, как водить.
– Спасибо за вотум доверия, – не оборачиваясь, говорю я ей. – Ты самая знающая на свете женщина – разбираешься во всем, кроме любви. – Это было бы замечательной заключительной репликой, если бы я не споткнулся о сваленные в кучу мусорные мешки и не облил брюки своим фирменным коктейлем.
Глава 12
Еще один прекрасный день. Погода просто невероятная. Это, похоже, означает, что лето опять будет ужасным, но сейчас я не парюсь по этому поводу. Я никогда не рвался заглянуть в будущее. Я восхищаюсь теми, кому это интересно, но меня это никогда не привлекало.
Мы с Рикки сидим на капоте моей машины на парковке у реки в центре города. Я предлагаю ему хлебнуть из фляжки, но он отказывается и говорит, что еще слишком рано. Слишком рано? Да уже два часа дня. Пятница! Но я не из тех, кто давит на других, заставляя их делать то, что им не хочется. Я живу сам и даю жить другим.
Я быстро делаю глоток и говорю:
– Смотри, отсюда видно здание «Чейз». Вон там, на вершине…
– Да, знаю. Наверху офис твоего папы.
– Интересно, что он там наворотил сегодня.
– Знаешь, – говорит Рикки, – я бы поехал с тобой сегодня, если б я мог.
– Знаю, что поехал бы. Без проблем. Мне самому ужасно не хочется ехать к сестре одному. Меня начинает тошнить от ее муженька и его товарищей.
Слишком самовлюбленные, думают, будто все, кто не с ними – подонки. Я, между прочим, не вижу ничего криминального в том, чтобы быть подонком. Просто терпеть не могу тех, кто считает, что это плохо.
– Но я не могу пропустить свидание с Бетани. Она уже все распланировала.
– Ничего
– Кроме того, я думал, что ты позовешь с собой Уитни Стоув.
– Я позвал.
– Позвал!? А почему мне не сказал?
– Да потому что с ней ничего не вышло. Она сказала, что пустоголовые любители вечеринок ее не интересуют.
– Так и сказала?
– Ага.
– Ну и лажа!
– Не знаю.
– Ты не пустоголовый любитель вечеринок, чувак. Любой, кто такое говорит, ничего о тебе не знает. Просто они никогда не слышали наши полуночные беседы, это точно.
– Но ты же знаешь Уитни: она же артистка.
– Не понимаю, почему ты не пригласил Тару. Ей бы очень хотелось с тобой встречаться. Так Бетани говорит. Кроме того, я видел, как она смотрела на тебя, когда мы ехали из Бриктауна.
– Я не могу встречаться с Тарой.
– Конечно можешь. Сам подумай. Они с Бетани… в общем, близкие подруги. Мы могли бы ходить на двойные свидания. Устраивали бы пикники у озера: гамбургеры, выпивка, немного травки. Было бы опупительно.
– Не сомневаюсь, – говорю я, мысленно рисуя эту сцену. – Но этому не бывать. Я не смогу встречаться с Тарой. Никогда. Если я это сделаю, Кэссиди станет думать, что была права. Она скажет: «Взгляните на этого козла. Пытался меня убедить, что у них с Тарой ничего нет, а теперь они сидят под деревом и кормят друг друга жареной картошкой».
Мои слова вызывают у Рикки смех.
– Знаешь что? – говорит он. – Мне все еще не верится, что она всерьез запала на Маркуса Уэста. Я вообще не могу представить их вместе. Она всегда издевалась над спортсменами.
– Ха, зато я могу. – Я делаю еще один глоток из фляжки. – Ты хорошо знаешь Кэссиди и ее любовь к «Гринпису», и к «Среде обитания для человечества» [17] , и к гей-парадам, и ко всему в таком роде. А теперь возьми Маркуса, который практически вся Армия спасения в одном лице. Он постоянно чем-то занят: раздает обеды бездомным на День благодарения, работает с детьми из «Специальной Олимпиады» [18] , возвращает на правильный путь малолетних преступников. Надо отдать ему должное. Он не из тех, над кем можно издеваться.
17
Некоммерческая организация, занимающаяся строительством простого и доступного жилья для бедных и бездомных во всем мире. – Прим. пер.
18
Международная организация, занимающаяся проведением спортивных мероприятий для лиц с умственными отклонениями. – Прим. пер.
– Да, – соглашается Рикки. – А еще у него огромное «хозяйство».
– Что?
– Ну, говорят, что у черных парней член огромный, как у слона.
– Фигня. Я не верю в подобные расистские стереотипы.
– Я тоже, – говорит он. – Но трудно не думать об этом.
Я смотрю на него и качаю головой.
– Пока ты об этом не заговорил, мне было легко не думать.
– Прости, друг.
Я делаю большой глоток.
– Классная ситуация получается. Плохо, что я должен ехать к сестре, теперь меня весь вечер будет мучить нарисованная тобой картина.