Закаленные бурей 5
Шрифт:
Как-то за обедом я стал свидетелем рассказа Юли о подвигах Игорька, у которого под глазом появился синяк. От незнакомых, но забавно звучащих слов, нам всем было смешно. Прослушав начало, мы поняли, что половину слов не поняли, поэтому я обратился к нашему переводчику: «Чеслав, переводи, что сие означает».
А Юля рассказывала.
– Днями підійшов до мене Ігорьок і кличе щось показати. Я ж пішла, цікаво ж, що він приніс. А цей кавалер дістає коробочку і підморгує мені. Я думала колечко або ланцюжок приніс, а він гумовiй нацюцюрник дістає і показує. Я аго ополоником по лобі стукнула и кажу: «Ах ти лиходій пiсюнковый, що удумав!»
Затем вступал в разговор Чеслав, переведя сказанное: «Днём ко мне
Народ подначивал Игорька.
– Коржик, ты же говорил, что лицом об пулемёт стукнулся, когда чистил его?
– То так оно и было! Мужики, вы чего, не верите мне?! Точно говорю, о пулемёт зачипився. А половником она промахнулась.
– Звичайно промахнулася, цілилася по лобі, а потрапила під око.
Мы ржали с Игоря и Юлиной речи. Юля продолжила рассказывать дальше, а Чеслав синхронно переводить.
– Піздрю на пана Игоря и звiдаю: «Што сь ниська таки парадний, сiсь мiй файний!»
– Смотрю на пана Игоря и спрашиваю: «Какой ты сегодня нарядный, друг мой красивый!»
– Я шкіритися стала и звідаю: «Штось ся упулив. Твоя пуцка до май пички не дотянется, бо дрібний ти. До того ж твiй пуцка як тi штрімфлі на мотузке висять. Файня бабоуку, бо цуцлика май дитяти подарував би».
– Юля стала смеяться, снова спросив, мол, чего смотришь? Твой «дружок» до её «подружки» не достанет, ибо маленький ты росточком. К тому же твой «боевой жезл» висит, словно те носки на верёвке. Лучше дочке куклу или соску подарил бы.
– Бачу, засмутився Игореша зовсім, я його заспокоїла: «Та не миригуйся, я фіглюю».
– Вижу, что Игорь смутился совсем, поэтому успокоила его: «Не нервничай, я шучу».
Тут Игорек прорезался: «Да не так всё было. Я думал, может, чего Юле помочь треба, воды с озера принести, вот и пришёл. Так же Юля?»
– Ось же брехун, допомогти мені хотів. Я і попросила: «Раз прийшов, Ігорьок, піди раз до озера, та води набери. Він набрав, на тому і помирилися».
Снова народ заржал, смакуя отдельные обороты речи, а я спросил у парня.
– Игорёк, ты чего такой резкий? Поухаживал бы сначала за дамой, а то, действительно, словно метеор, сразу с презервативом в гости пришёл.
– А мы, моряки, вообще, народ резкий. Девушка мне нравится, вот я и подумал, чего попусту буйреп за конец дёргать, лучше сразу пришвартоваться к причалу. Ты же не против, командир?
– Ради Бога, только этот вопрос ты с Юлией выясняй.
– Вот в том-то и загвоздка – не любит она моряков.
Так что по смеху бойцов найти девушку в расположении отряда было несложно. Через несколько дней снова попал на смех.
– Чего смеёмся?
– Сырники ищем.
– Серёга сырники приготовил на ужин?
– Нет, Юля попросила сирники найти, потом шваблики, вот мы и ищем что это такое.
– Товариш командир, я, щоб розпалити в грубці вогонь, сірники шукала, а вони іржуть як коні і з сирниками тепер пристають.
– Учи русский язык, Юля, а то твои нацюцюрники со швабликами дислокацию отряда смехом демаскируют. А может быть, и правда сырники получится сделать – давно не ели такого блюда.
Учитывая то, что украинский язык являлся солянкой языков разных народов, да ещё вставлялись слова из разговорной речи, а не литературного языка, то иногда проскакивали словечки, звучащие довольно забавно. В самом начале появления в отряде украинцев, включая Юлиного родственника Михайло, дело дошло до драки. Маленький росточком, но крепенький Глобус напал на ничего не понимающего здоровяка Михайло с криками: «Ты как с начальством
Глобусу перевели сказанное.
– Тьфу ты, так бы и сказал, что попросил пана Глобуса, то есть меня, подсчитать, сколько солдат в строю, чтобы докупить нужное количество крупы. А то бормочет непонятно что!
Когда Михайло объяснили, за что на него напал начальник, тот лишь оправдывался.
– Пан Глобус, друзі, я не знаю переклад на російську, ось і кажу як можу.
– Михайло, не надо ничего перекладывать, пусть всё лежит, как я положил.
– Глобус, ты хоть угомонить, переклад – это перевод по-украински.
Серж получил задание из штаба Брусилова притащить из-за линии фронта штабного. А дело было в том, что авиаторам показалось, что в районе Торчина шло накопление австрийских сил. На разведку отправились Корж, Данила, Збигнев, Чеслав, Горд и Поль. Первые косили под местных, и являлись разведкой, а последние осуществляли силовую поддержку. Чтобы пройти линию фронта требовалось пересечь два ряда натянутой проволоки. Ближняя к нам была под напряжением, о чем говорили висячие на ней трупы зайчиков и даже молоденькой косули, а на второй ничего такого не наблюдалось. Думали перекинуть парней ночью самолётом, но было непонятно, где садиться бомбардировщику, поэтому решили, что группа подготовит себе проход под колючкой. Подготовили провод, прикрученный к металлическим захватам типа «крокодилов», рогатые штыри-подставки, проволочные кусачки, потренировались днём на организованном макете, а в ночь ушли за линию фронта. Длинным запасным проводом сделали обводную петлю, чтобы не разрывать цепь и у австрийцев не сработала лампочка, говорящая о разрыве проволоки, которую накинули на рогатины. Затем вырезали туго натянутую проволоку с 220 вольтами, подрыли немного землю и аккуратно, не зацепив вторую нить, преодолели первое препятствие. Под вторым проволочным заграждением парни просто подкопались, прикрыв подкоп взятыми с собой веточками и травой. В Торчине они выследили австрийского офицера в чине полковника, решив, что такая шишка должна знать обстановку. Спеленав его, на следующую ночь группа возвращалась тем же маршрутом. Однако попали на патруль, отчего пришлось разделиться – двое уводили патруль, отстреливаясь, а другая часть команды, смогла проскользнуть тем же маршрутом, притащив пленного.
Я сразу повёз полкана в ставку Брусилова, который рассказал, что свежих частей на этом участке фронта не было, а проводилась локальная перегруппировка двух полков. Вернувшись днём в часть, оказалось, что под утро прибыли Даня и раненый Чеслав. Чеслава сразу определили в лазарет с простреленной спиной, а Даня рассказывал, перемежая русские слова и местного диалекта.
– Возвращаемся домой по лесу, парни тащат пленного, а тут патруль. Началась стрельба. Поль скомандовал разделиться, Он, Горд и Збигнев пленного підтягли до проходу, а ми стали стріляти, уводя австрияков в лес. Патруль ми пострілявши, а тут слышим команды на немецком, мол, окружай русских. Ну, мы драпака и дали. Побегали по лесу, а часа через два вернулись назад к фронту. Найти не можем ориентиры прохода, пришлось ждать, когда начнёт светать. Тогда поняли, куда ползти надо, сунулись, а тут «секрет» австрийский в кустах. Они Чеслава и ранили, а Корж їх гранатою вбив. Чого робити – не ясно. Чеслав ранен, и австрийцы по окопам бегать стали. Ещё темновато было, поэтому ми поповзли до підкопу у дроті, а Корж от нас немчуру уводить стал. Мы перешли, а Корж так и остался за дротом. Чого з ним далі стало, того не ведаю.