Закат Америки. Уже скоро
Шрифт:
В 1932 году Комитет обороны империи отказался от «десятилетнего плана», признав, что большая война больше не является далекой перспективой. Но кабинет министров все еще отказывался выделить средства на перевооружение армии и флота. В 1935 году Британский средиземноморский флот имел запас противовоздушных боеприпасов только на одну неделю. В 1936 году Британия расходовала 4% валового внутреннего продукта на оборону в сравнении с 13% ВВП в Германии. Превосходство нацистской военной машины и сила германского национализма росли день ото дня.
Географическое многообразие дислокации армейских подразделений и флотских отрядов означало распыление финансирования. К чести казначейства надо сказать, что, даже возражая против полномасштабного перевооружения, оно советовало, чтобы Британия использовала ограниченные оборонные расходы на подготовку к войне
Голос Чемберлена, однако, затерялся в общем «шуме», и кабинет министров принял решение о концентрации оборонных усилий Британии почти исключительно на дальних оплотах империи. Морское министерство в особенности не поддержало уход флота с Дальнего Востока и отказалось оставлять военно-морскую базу в Сингапуре, аргументируя свои действия тем, что это «главное звено, которое связывает всю империю воедино»(11). Во второй половине 1930-х годов, даже когда гитлеровские войска оккупировали Австрию и Чехословакию, Королевский военно-морской флот строил крейсера и линкоры, чтобы послать их в Сингапур для нападения на японский флот, и не требовал кораблей меньшего водоизмещения, необходимых для противовоздушных операций и операций против подводных лодок на европейском театре. Рассел Гренфелл, влиятельный британский комментатор по военно-морским делам, отмечал в 1938 году, что стратеги Военно-морского министерства «кажется, впадают в печальную ошибку, готовясь к амбициозным далеким операциям вместо того, чтобы сначала предпринять шаги для обеспечения безопасности собственного дома»(12).
Британские приготовления к сдерживанию продвижения Германии на суше были еще более неуклюжими. Хотя в это трудно поверить, но до вторжения Германии в Чехословакию в 1939 году Британия Не приступала к созданию армии, способной действовать на континенте. В течение 1920-х годов Военное министерство утверждало, что военные силы, предназначенные для использования на континенте, «представлены отдельными частями нашей заморской военной машины и их размер не идет ни в какое сравнение со стратегической проблемой франко-германского конфликта»(13). Несмотря на постоянное ускорение германского перевооружения с 1933 года и далее, Британия мало что сделала. Анализируя состояние дел в британской армии, генерал Уильям Эдмунд Айронсайд дал следующий комментарий: «Статьи о нашем перевооружении… поистине самое ужасное чтение. Как мы смогли дойти до этого – вне понимания. Ни одна другая нация не сможет этого понять»(14). В 1937 году главнокомандующий подтверждал, что «регулярная армия создается в строгом соответствии с ее обязанностями пополнять гарнизоны и охранять заморские владения»(15). Даже после германской оккупации Австрии и вливании 100 000 солдат австрийской армии в вермахт кабинет министров утверждал, что британская армия не нужна на континенте, и рекомендовал военному министерству продолжать снабжение оборудованием и припасами колониальных миссий.
После падения Чехословакии в марте 1939 года кабинет, наконец-таки убедившийся в правоте Невилла Чемберлена, который стал премьер-министром, начал полномасштабные приготовления для переброски войск во Францию. Но было слишком поздно, силы Франции находились в столь отчаянном состоянии, что Британия могла мало что сделать, чтобы помешать гитлеровской армии захватить Западную Европу в течение нескольких месяцев 1940 года.
Озабоченная благополучием собственной экономики и преследуемая воспоминаниями о кровавых боях Первой мировой войны, Британия обманывала себя мыслями о том, что сможет избежать конфронтации с нацистской Германией. Британия пыталась погрузиться в дела империи и держать Гитлера на расстоянии, постоянно примиряясь с его растущими аппетитами и агрессивностью. Чемберлен был, возможно, прав, уступив нацистскому лидеру на встрече в Мюнхене в сентябре 1938 года, но лишь потому, что Британия была настолько слаба в военном отношении, что у нее не имелось шанса выстоять перед германскими силами. Главнокомандующий предостерегал кабинет, когда члены последнего рассматривали претензии Гитлера на Судетскую область, от осуществления способных обозлить Германию действий: «Это равносильно тому, как если бы охотник, не зарядив винтовки, пытался бы показать, какой он храбрый, дергая за хвост тигра, готового к прыжку»(16). Лидеры Британии в полной мере заслужили
Британия уступила сравнительно легко. Благодаря нежеланию Гитлера вторгаться на Британские острова и окончательному решению Франклина Рузвельта об участии американских войск в войне в Европе, Британия пострадала только от германских бомб, а не от германской оккупации. Другим повезло меньше; вооруженные силы Германии легко преодолели старомодную защиту, придуманную французским высшим командованием. Вкупе с плохим Руководством во Франции и самообманом Британии нескорректированная главная стратегия сыграла решающую роль во Второй мировой войне, позволив войскам Гитлера захватить большую часть Европы, втянуть континент в войну и запустить нацистскую машину смерти, которой суждено было оставить неизгладимый след в истории.
НАСТОЯЩЕЕ
Эти исторические экскурсы преподают урок, который Америка тем не менее игнорирует – на свой страх и риск. Необходимо, чтобы именно Соединенные Штаты, являясь великой державой, озвучили современную большую стратегию во имя собственной защиты, а также ради сохранения международного порядка, над устройством которого Америка так много работала. Если решить эти проблемы правильно, тогда даже серьезную угрозу можно предотвратить. С другой стороны, неправильное решение или игнорирование этих проблем приведут к тому, что та же угроза может поставить великую нацию на колени. Перед Первой мировой войной Британия питала иллюзии относительно собственной неуязвимости, основанные на неоспоримом военно-морском, а также экономическом первенстве. Несмотря на это, Британия быстро отреагировала на возвышение Германии, откорректировав свою главную стратегию. Затем, уже в межвоенный период, Британия с трудом приходила в себя от человеческих и экономических потерь Первой мировой войны и в первую очередь устремилась к экономической стабильности, вследствие чего цеплялась за устаревшую стратегию развития. Разрыв с требованиями современности в течение 1930-х годов все более нарастал, что привело к ужасным последствиям.
Сегодня Америка, бесспорно, имеет большие возможности сформировать будущий политический мир, чем какая-либо другая сила в истории. Сейчас Соединенные Штаты пожинают плоды своего военного, экономического, технологического и культурного доминирования. Американская военная мощь имеет неоспоримое превосходство над всеми потенциальными противниками. Сила доллара и масштаб экономики придают Соединенным Штатам решающий вес в торговых и финансовых делах. Глобализация дает возможность американским транснациональным корпорациям проникнуть практически на любой рынок. Информационная революция, родившаяся и «выращенная» в Силиконовой долине и других центрах высоких технологий, способствует расцвету американских компаний, средств массовой информации и культуры. По всему земному шару правительства, так же как и простые граждане, считаются с решениями, которые исходят из Вашингтона.
Возможности Америки порождены также геополитическими изменениями, которые произошли после окончания «холодной войны». По завершении войн обычно открываются новые горизонты и перспективы, что сопровождается общественными дискуссиями и появлением новых социальных институтов. И не случайно, что европейский проект сформировался после наполеоновских войн, Лига Наций возникла к концу Первой мировой войны, а Организация Объединенных Наций была основана по окончании Второй мировой войны. Ни один из этих институтов не прекратил войну. Но все они родились из смелых и творческих стремлений установить новый порядок и предотвратить новый виток геополитического соперничества и кровопролития.
Но Америка упускает момент и не использует нынешние исключительные возможности, возникшие благодаря окончанию «холодной войны» и обеспечиваемые доминированием США на мировой арене. Соединенные Штаты имеют беспримерный потенциал для будущего, но у них нет главной стратегии, нет курса, чтобы вести корабль государства. Вместо того чтобы ясно высказать новый взгляд на международный порядок и работать с партнерами для претворения этого взгляда в жизнь, Америка пребывает в замешательстве. Соединенные Штаты – эта великая сила – барахтаются в волнах своей противоречивой и бессвязной политики.