Закат Америки. Впереди Средневековье

Якобс Джейн

Система общественного транспорта утратила превосходное состояние и испытывает острейший недостаток оборотных средств. Все гранты, которые она получала от федеральной власти, адресным образом направлялись на капитальные вложения в развитие нескольких новых маршрутов, что лишь увеличило эксплуатационные расходы. К тому же эти маршруты определялись столь неграмотно, что повысили общие убытки системы. Общественный транспорт испытывает хронический недостаток средств на то, чтобы содержать и ремонтировать оборудование и гибко реагировать на увеличение городского населения и его занятости. Чтобы свести концы с концами, система общественного транспорта сокращает объём услуг и поднимает тарифы на проезд. Метро, трамвай и автобусы чудовищно переполнены в часы пик. Первый раз в своей истории транспорт города теряет количество дневных поездок в тот самый период, когда растёт занятость, то есть потребность в коммуникациях. Общественный транспорт попал в порочный круг. Вернее, в порочную спираль

ухудшения обслуживания, спада качества управления при одновременном росте стоимости проезда.

По мере ухудшения ситуации с общественным транспортом растут выбросы в атмосферу от личных автомобилей. Летом 2002 года было отмечено рекордное число дней (18) с сильнейшим смогом. Санитарные службы выступали с предупреждением для наиболее чувствительных людей — закрыть окна и не выходить из дома. Больницы были переполнены детьми с астматическими заболеваниями. Астма стала наиболее частым диагнозом, с которым детей отправляют в стационар. Неудивительно, что самый тяжёлый уровень смога отмечен в Ошаве, восточном пригороде Торонто, ставшем городом компании «Дженерал моторс» на территории Канады.

С 1996 по 2002 год Торонто потерял в доходных домах 15 515 квартир. В основном за счёт того, что их выкупили девелоперы, получившие возможность увеличить прибыль, строя или перестраивая кондоминиумы. Только наиболее благополучные семьи могут позволить себе более просторные квартиры, особенно в тех доходных домах, которые были построены до Второй мировой войны. Теоретически такие квартиры могли бы постепенно переходить к более бедным квартиросъёмщикам. Но после капитального ремонта эти дома становятся привлекательными для наиболее зажиточных, тем более что они расположены в приятных и оживлённых районах города. При столь массовых потерях за десять лет к жилому фонду города были добавлены 74 (семьдесят четыре!) субсидируемые квартиры, доступные для семей с невысоким заработком, семей с единственным кормильцем, инвалидов и других получателей социальной помощи. Строительство такой малости потребовало девятилетних мучительных усилий со стороны группы волонтёров. Среди прочих препятствий им пришлось одолеть ещё и барьер в виде строительного налога в 1200 долларов за каждую квартиру, взимаемого для компенсации расходов на дополнительные места в школах для детей квартиросъёмщиков.

Во второй главе я упоминала, что политика субсидируемого строительства, сами постройки и способы их содержания утратили популярность у квартиросъёмщиков и тем более у налогоплательщиков. Как и в США, в Канаде почти перестали возводить многоквартирные социальные дома. Однако в 1971 году Торонто добился независимости от провинции в вопросе проектирования и строительства социального жилья. Этому способствовали умный, отважный и популярный мэр Дэвид Кромби, член городского совета Майкл Денис, ответственный за строительство и блистательно умевший рвать «красную черту» ³⁶, а также ряд творческих архитекторов при поддержке большинства горожан. Удалось избавиться и от федеральных схем работы с «красной чертой».

Город получил возможность строить на небольших участках, разбросанных по его территории. Дома различаются в архитектурном отношении в зависимости от окружающей застройки. Так, на улицах, вдоль которых выстроились величественные дома в викторианском стиле, «вставки» из субсидированных домов оснастили угловыми башенками и большими эркерами. Таким образом отвратительные малые пустыри были заново включены в городскую ткань. Эта новая политика была вполне экономна, поскольку небольшие участки не представляли интереса для девелоперов с карманами, полными денег. При этом застройка малых участков продвигалась вперёд быстро. Застройщиками выступили кооперативы, общественные организации и другие бесприбыльные структуры. Субсидируемые жилища теперь не обособляли от обычной городской застройки, над их обитателями больше не тяготело клеймо «жителей микрорайонов». Если им удавалось повысить доход, новосёлы в основном стали оставаться в этих домах добровольно. Это позволило повысить квартирную плату в соответствии с ростом дохода и тем самым аккумулировать средства на возведение новых «вставок» ³⁷.

Торонто строил субсидируемое жильё по этой модели в течение двадцати лет, добавив к сказанному множество любопытных инноваций ³⁸. Программа нравилась и квартиросъёмщикам, и налогоплательщикам, но её закрыли объединёнными усилиями бюрократий, изначально настроенных на единство стандарта для всех и вся. Когда и федеральное, и провинциальное правительство приостановили выдачу грантов на субсидируемое жилищное строительство, средства Торонто на эти цели были также урезаны. Вместо того чтобы оценить инновации и постараться их внедрить как можно шире, власти более высокого уровня их прикончили. Смерть инноваций означает конец социального и экономического развития.

Как-то я вышла на торговую улицу своего соседского сообщества. Плохо одетый немолодой мужчина с хорошо поставленной речью попросил меня написать о том, что ему и другим в его положении нужны многоквартирные дома, где можно было бы снимать комнату, но таких

домов больше нет. «Пожалуйста, напишите об этом, привлеките к этому внимание», — говорил он. Я обещала, что сделаю это, и он меня благодарил. У меня не хватило сил сказать ему, что привлечение внимания не работает.

Теперь о финансовой прозрачности. По специальному соглашению федеральное правительство и провинции должны выделять равные средства на систему здравоохранения. Тут происходят странные вещи. Когда федеральные власти выделяют средства, наша провинция, как и некоторые другие, выделяет такую же сумму из собственного бюджета. Однако ни федеральное правительство, ни граждане не могут понять, что провинциальные расхитители делают с этим денежным потоком. Такая же ловкость рук обнаруживается, когда выделяются федеральные гранты на профессиональный дневной присмотр за детьми-дошкольниками. Провинция предпочла истратить деньги не для оплаты воспитательниц, а для выделения дотаций семьям с неработающими матерями. Стоящие у власти неоконсерваторы по идейным соображениям выступают против того, чтобы женщины с детьми продолжали работать. (Во время предвыборной кампании они обещали помощь в оплате дневного пребывания детей наравне с федеральным правительством.) Отсутствие финансовой прозрачности делает бессильными как города, которым нужен дневной присмотр за детьми, так и федеральные власти, вкладывающие средства в достижение этой цели.

Наряду с наступлением на систему здравоохранения, наибольший массовый протест (прежде всего со стороны взволнованных родителей) вызвала эпидемия экономии на некогда превосходной школьной системе Торонто. В городе и его окрестностях, куда вливается половина потока иммигрантов Канады, говорящих на восьми десятках наречий, почти исчезли учителя английского как второго языка. Из школьных библиотек были уволены библиотекари. Музыкальные и художественные программы были вычеркнуты из статей расходов как ненужная роскошь; в траур погрузились художники, театральные и балетные труппы, для которых небольшие дотации из городского бюджета были единственным способом удерживаться на грани исчезновения ³⁹.

Судя по накалу протестов, наибольшим стрессом для родителей и школьников стало закрытие школ. Закрыты были десятки, и ещё над многими нависла угроза. Многие из закрытых школ были настоящими районными школами: дети могли идти туда пешком или ехать на велосипеде. Они были доступны и для детей-инвалидов, для которых специальные программы и учителя (тоже вычеркнутые!) создавали возможность нормальной учёбы. Когда-то школы воспринимались как естественные общественные центры. Теперь молодёжные группы и волонтёрские группы жителей района должны выкладывать большие деньги за пользование классами, залом собраний, гимнастическим залом или кафетерием. В результате бойскауты или девушки-лидеры уже не могут позволить себе ими пользоваться. Между 2000 и 2002 годами пользование школьными зданиями как общественными центрами упало на 43 процента. В 2003 году 350 вечерних курсов — от уроков фортепьяно или живописи до компьютерного дизайна — были ликвидированы: больше нет «обучения в течение всей жизни» для пенсионеров, иммигрантов и всех прочих ⁴⁰. Была введена плата за пользование баскетбольными площадками и бейсбольными полями при школах. Школы, строившиеся в ту пору, когда родители и налогоплательщики могли ими гордиться, теперь приговаривались к гибели. Их широкие коридоры и красивые холлы не вписываются в подлые формулы расчёта количества квадратных метров на одного школьника. Посредством мер такого рода социальный капитал культуры систематически истребляется.

Все это отчаянное крохоборство вызвано совсем не жёсткой экономической необходимостью. Как говорилось в предыдущей главе, оно совпало по времени с необычным экономическим ростом на территории метрополиса в 2002 году. По данным Торговой палаты, объединяющей бизнес Торонто, в 2001 году федеральное правительство собрало здесь 20 миллиардов долларов в виде подоходного налога, налога с продаж и акцизов. Из этих средств не вполне определённый, но явно меньший объём был возвращён региону в форме правительственных расходов на товары и услуги, оплату консультантов и контрагентов по поставке товаров и услуг федеральному правительству, на оплату процентов Пенсионному фонду и другим держателям правительственных обязательств, на перечисление средств индивидам, подпадающим под действие национальных программ, и специальные ассигнования. Цифры федерального бюджета так сложно встроены в систему расходов по всей стране, что практически невозможно понять, сколько идёт, куда и на какие цели ⁴¹. Председатель региональной парламентской группы в федеральном парламенте заявил, что он так и не сумел проследить судьбу миллиардов долларов, которые, как утверждается, ежегодно вкладываются в территорию Большого Торонто. Даже член специальной парламентской группы (при поддержке премьер-министра ей было поручено изучить муниципальные проблемы и подготовить доклад) признался, что группа так и не справилась с этой загадкой. «Как можно измерить эффективность действующих программ или предлагать новые, когда невозможно получить информацию такого рода?» — вопрошал он ⁴².