Закат Америки. Впереди Средневековье

Якобс Джейн

Большим изменением стали новые пригородные промышленные «парки», в каждом из которых поместилась дюжина новых, по преимуществу красивых зданий, не слишком больших для обычной фабрики. Каждое имело свою специализацию: от изготовления инструментов или механизмов до точного литья. Особенно внушительными оказались группы новых фабрик, плотно примыкающих друг к другу, где производятся строительные конструкции и детали. Одна группа была образована фабриками, производящими элементы из стекла и металла, порознь и в соединении. Другая — производителями деревянных конструкций. Ещё одна группа поменьше целиком занималась текстилем.

Ни я, ни мои спутники не обладали достаточной квалификацией, чтобы обработать экономическую информацию, которая содержится в этом групповом усилии по замещению импорта. С чего именно начался этот процесс, какова история

компаний, втянутых в него? Какие предприятия оказались в нем наиболее, а какие наименее успешными? Что за преимущества у потребителей, ранее покупавших импортные изделия: более выгодная цена, экономия времени, удобство, лучшая доступность необходимых спецификаций или что-то ещё? Откуда взялся начальный капитал? Начало ли хотя бы одно из новых предприятий экспортировать продукцию или они целиком сосредоточены на поставках для предприятий GТА? Где живут те, кто заполнил здесь новые рабочие места? (Ясно, что не на существующих «закрытых» жилых аллеях.) Мы все трое работали по будним дням, и поэтому посетили Воган в воскресенье. Мы никого не встретили в промышленных «парках» и не могли ни с кем переговорить (за одним исключением, которого я коснусь позже). Это типичный автозависимый пригород, где нужно ехать на машине, чтобы купить хлеба или кетчупа. Но так или иначе, мы имели возможность увидеть то, что бросалось в глаза.

Вторым по темпам роста городом в Канаде в настоящее время является Брэмптон. Это ещё один пригород в системе Большого Торонто, старше и крупнее Вогана. Он уступил первенство только потому, что канадская статистика предпочитает давать процентный рост, а Брэмптон стартовал с куда лучшей позиции, чем Воган ²⁸. В абсолютном выражении рост Брэмптона гораздо внушительнее. С мая по декабрь 2002 года население Брэмптона выросло на 27 000 человек, достигнув 352 000. Количество рабочих мест в 2001 году выросло на 3500, а в 2002-м ещё на 3500, что прибавилось к 4000 мест прироста в 2000 году. В 2002 году этот пригород по совокупной стоимости, указанной в разрешениях на строительство, уступал только городу Торонто ²⁹. Брэмптон — это пригород, но не спальный район. В нем есть непривычно крупный и привлекательный городской каркас, где в магазинах и в сфере обслуживания (в основном созданных в самом Брэмптоне, а не сетевых и не франчайзинговых) занято свыше пяти тысяч человек.

Среди жителей много иммигрантов из Индии и бедных канадских регионов, в первую очередь из Ньюфаундленда. За ними (в порядке убывания) идут выходцы из Великобритании, Португалии, Гайаны, Италии, с Филиппин, Тринидада, из Пакистана и Польши. В целом население включает 40 процентов (почти 141 000) тех, кого канадская статистика характеризует как «очевидные меньшинства» ³⁰, преимущественно — выходцев из Южной Азии. Брэмптон предпринимает немало усилий, чтобы удержать у себя иммигрантов, прочно привязав их к городскому сообществу. За счёт качества жизни, качества школ, возможностей приобрести профессию или ремесло, научиться предпринимательству и найти работу. Почти половина работающих жителей имеет работу в самом Брэмптоне, четверть занята в соседних пригородах, включая Воган, и ещё четверть ежедневно ездит на работу в Торонто. В Брэмптоне один из самых низких в Канаде уровень преступности. В целом он несомненно принадлежит к числу наиболее космополитических и экономически успешных сообществ страны.

Большая часть рабочих мест Брэмптона в промышленности, от пищевой или сборочной автомобильной до хай-тека: производство промышленных роботов, фармацевтика и разработка деталей автомобильных двигателей. Большинство этих рабочих мест сосредоточено на сотнях гектаров промышленных «парков», расположенных между международным аэропортом Торонто с юга и жилой частью Брэмптона с севера. В производящей экономике Брэмптона одновременно происходит так много — одни компании расширяются, другие сокращаются, кто-то переходит к экспорту, кто-то инициирует новые инвестиции, — что за деревьями легко не увидеть леса.

Когда я расспросила Дениса Кутаджара, руководителя отдела развития бизнеса в Брэмптоне, интересуясь прежде всего импортозамещением, он указал, что передний ряд фабричных зданий, выходящий к главной дороге «парка», теперь занят офисами. Раньше в этих зданиях располагалось только производство и сопутствующая инфраструктура складирования и транспортировки. Однако с 1980-х годов проявился новый

тренд: управляющие стараются размещать свои конторы как можно ближе к производственным площадям. Вслед за управляющими потянулись и другие рабочие места — менеджмент, исследовательские отделы, конструкторские бюро, дизайн и маркетинг. Все это первоклассные рабочие места, предполагающие высокий уровень умений. Эти перемены в организации корпораций придали городу множество новых специализированных служб, которые раньше гнездились где-то в центре и оттуда уже ввозились в Брэмптон.

По оценке Кутаджара, до десяти тысяч новых рабочих мест в Брэмптоне — это работа в штаб-квартирах, значительное число которых разместилось в прежних промышленных зданиях. Мне стало понятно, почему в Брэмптоне, как и в Вогане, нет офисных «парков», характерных для пригорода, или группы высотных офисных башен в центре. Понятно и то, почему в недавно построенных небоскрёбах в центре Торонто так много незанятых площадей, несмотря на недавнее понижение арендной платы. И почему старые конторские здания в Торонто и в других крупнейших городах начинают преобразовывать в жилые кондоминиумы или в «комбинаты» жилья и мастерских для лиц свободных профессий. Арендаторы, которые привели к появлению эффектных ландшафтов с небоскрёбами в мировых центрах, начали искать другие ниши для заселения.

Мистер Кутаджар утверждал, что наблюдает, как этот процесс сказывается на коммерческих офисных зданиях. Скажем, управляющие банками переносят штаб-квартиры в те места, которые раньше служили дешёвыми выносными конторами для проверки чеков и тому подобных рутинных занятий. Экономия на стоимости площадей, по его мнению, стала привлекать больше, чем географическая близость между штаб-квартирами банков и их клиентами, будь то крупные юридические конторы или корпорации, с которыми они ведут бизнес. Тем более что и сами эти корпорации расползаются из даунтаунов с их башнями — бастионами старой экономики. Брэмптон оказал финансовое содействие колледжу Шеридан при Технологическом институте, чтобы отладить обучение работников производственным специальностям. Многие сотрудники новых офисов обучались компьютерной графике, технологии опытных разработок или менеджменту в том же Шеридане.

Когда рабочие места в штаб-квартирах корпораций перемещаются из центра Торонто в Брэмптон, нет речи об импортозамещении: вся территория метрополии представляет собой единое экономическое целое. Однако если они перемещаются из других городов или других стран, то это тоже становится импортозамещением.

Более дешёвые помещения не означают спартанского стиля. Офисы, созданные в прежних фабричных зданиях, бывают восхитительно решены. Я посетила офис компании Nortel, по которому меня водила приятельница из Шри-Ланки, работающая там. Nortel — созданная в Канаде международная корпорация, производящая кабель и оборудование для Интернета и других коммуникационных сетей. Архитекторы — нью-йоркская фирма, — уже преобразовавшие некоторые из заводских корпусов компании в офисы. Они использовали «фонари» кровли для того, чтобы организовать маленькие зимние сады, удачно осветить произведения искусства, придать индивидуальный характер всем помещениям: от гостиных и конференц-залов до рабочих мест и коридоров. Проходя по просторному холлу, видишь окрестный ландшафт с уровня земли и травы. В случае Nortel этот ландшафт включил фонтаны и пруд, на котором канадские гуси выводят потомство. По сравнению с тем, чего можно добиться в бывшей фабрике, офисы в небоскрёбах, хотя и более дорогие, выглядят сухо, аскетично.

Самые дорогие кресла в Nortel разработаны нью-йоркским дизайнером Германом Миллером. Но меня поразили несколько более скромные, но солидные, удобные и элегантные стулья из металла и наборного дерева в большой столовой, куда сотрудники офиса приносят еду, приготовленную дома или купленную по дороге. На обычную мебель это не было похоже. Перевернув стул, чтобы выяснить его происхождение, я обнаружила этикетку Made in Canada— тоже импортозамещение, но более существенное. Могу вполне вообразить себе, что такие стулья для расстановки в столовых станут популярными у покупателей с деньгами. Когда я сказала об этом мистеру Кутаджару, он заметил, что мебель стала одной из пяти групп продукции, цена которой растёт быстрее всего. Рост числа офисов в промышленных «парках» способен сформировать дальнейший стимул для импортозамещения и инноваций.