Закат рассвета
Шрифт:
Когда все скрылись из виду, девушка вновь обрела способность дышать и мыслить.
Словно очнувшись от гипноза, Люси изо всех сил потянула в себя воздух, медленно огляделась вокруг, пытаясь собрать воедино спутавшиеся мысли. Сообразив, что осталась в коридоре одна, и больше нет необходимости что-то из себя представлять, она облегченно вздохнула.
Наконец послышался звук прибывшего лифта. На свой этаж Люси могла попасть только через второй уровень, поэтому она направилась прямо туда. В это время там почти никого не должно было быть. А те, кто были, наверняка не обратят внимания на девушку,
Когда двери лифта открылись на втором этаже, она увидела отца и человека лет тридцати, похожего на байкера. Они оба стояли спиной к лифту в главном холле.
«Может, ему уже доложили?!» – подумала девушка и стала лихорадочно придумывать, как ей оправдаться перед отцом. Она готова была провалиться в шахту того же лифта, лишь бы на этом все и закончилось. В любую секунду отец мог повернуться. Что незамедлительно и произошло.
– Привет, пап! – направляясь к отцу, выпалила Люси, не давая ему возможности первым открыть рот.
Вызывающе одетый мужчина, попрощавшись с полковником Дювалем, направился к лифту, и их взгляды пересеклись.
Люси, вообще, мало чего боялась. Это, видимо, передалось от отца – потомственного военного. Ей следовало бы родиться мальчиком, чтобы не прерывать традицию. Однако в этот раз девушке стало не по себе от взгляда незнакомца.
Его карие глаза, поблескивающие из-под темных бровей, вонзились в нее. Черты лица у мужчины были четкие, точеной формы. От него веяло какой-то тайной, странной энергетикой, как от того заключенного, которого она встретила в коридоре на восьмом уровне. Но эта энергия была другой – пугающей и недоброй. Глаза его были похожи на глаза хищника, готового тебя разорвать на месте.
Люси не испугалась встреченного на восьмом уровне заключеного: то ли потому, что он был в оковах, то ли по другой причине. Сейчас же она испытала панический страх, который не прошел даже тогда, когда незнакомец исчез в лифте.
– Здравствуй, папа! – повторила девушка и поцеловала отца в щеку. – Кто этот человек? Какой-то он нехороший.
Она подобрала как можно более безобидное слово, стараясь переключить внимание отца, чтобы тот не спросил, что она делает в это время в коридоре. Однако эта уловка не сработала.
– Не обращай внимания, дочка, в делах военных все хорошими быть не могут, – ответил отец и тут же поинтересовался, почему она не спит в такое время и что она делает в служебном лифте.
– Ну… – протянула Люси, – я полночи ворочалась, мне снились вампиры, потом я ходила на кухню, так как вечером почти ничего не ела. Потом подумала, что ты, может быть, еще не лег спать, и решила подняться к тебе. Гражданский лифт почему-то долго не спускался, я поднялась в столовую, а оттуда на служебном лифте сюда.
– Люси, – голос отца стал очень серьезным, – этот лифт не останавливается на четвертом уровне…
Полковник сверлил дочь пристальным взглядом, а скулы на его щеках подергивались.
– Я ведь тебе запрещал гулять по всем этажам,
Люси словно остолбенела. Она уже и сама догадалась что к чему, но услышать это от отца никак не ожидала. Девушка смотрела на него удивленными глазами, а он продолжал:
– Люси, я потерял твою маму и не хочу потерять еще и тебя из-за твоих необдуманных поступков. Ты должна мне раз и навсегда пообещать не посещать те места, которые не предназначены для гражданских, иначе мне придется запереть тебя в комнате и поставить у двери охрану.
Упоминание о матери вывели Люси из небольшого шока и тут же вернули ее в прошлое.
Всю жизнь мать Люси, Джейн, была для дочери самым светлым, что могло быть в жизни ребенка. Именно ей девушка была обязана лучшей частью своего характера и красотой. Она унаследовала от матери более серьезные мысли и взгляды, более гармоничные чувства. Мудрые тактичные советы Джейн в доверительных беседах, ее виденье жизни помогали Люси в трудную минуту. Девушка была полностью удовлетворена своей жизнью. Однако в один день все это изменилось. Она потеряла разом и мать, и друга, и наставника.
Люси впомнила осунувшееся от горя лицо отца, когда он сообщил ей, что мамы больше нет. С того самого дня в ней исчезли все стремления, все мечты и желания. Девушка пребывала в какой-то прострации, не веря в то, что произошло, но понимая, что жизнь уже никогда не станет прежней. Будучи приученной к порядку, теперь она перестала обращать внимание на то, что происходит вокруг – чувства притупились, ее охватило безразличие ко всему на свете.
Это было мучительное ощущение для юного существа – почувствовать себя совершенно одиноким в мире, который перевернулся в одно мгновение.
Так продолжалось до тех пор, пока со временем чувство боли не начало ослабевать.
Этому способствовали появившаяся возможность работы с людьми и ощущение своей нужности и полезности.
Но как только Люси оказывалась наедине с собой – страх и уныние снова брали над ней верх. В одиночестве девушка все еще продолжала плакать по ночам.
– Месье полковник, – послышался чей-то голос, прервавший размышления Люси. Подошедший солдат тихим голосом говорил что-то ее отцу. Дюваль с обеспокоенным видом выслушал солдата, а потом обратился к дочери: