Закат Рима
Шрифт:
– Да ерунда.
– Я сейчас, - она вышла на кухню, и уже спустя пол минуты вернулась с флакончиком зелёнки, бинтом и страшно смотрящимися кусачками.
– Не нужно этого.
– Надо, снимай куртку.
– Снимаю, - пришлось подчиниться приказному тону медсестры.
– Терпи.
Она завернула мне рукав кофты, и выдернула кусачками железку, бросила на пол, ни сколько не заботясь о чистоте своей квартиры. В принципе было не больно, как будто царапина, хотя возможно это из-за усталости.
– Ну, вот а ты боялся.
Мне оставалось только улыбнуться.
– Может, хватит бинта то?
– Нет, чем толще тем лучше, когда тебе теперь ещё повязку наложат, а кровь бежит. Бинт нужен.
– Ну нужен так нужен, спасибо.
– Ничего, теперь всё будет в порядке.
Она натянула и застегнула мне рукав, как будто сам бы не смог. Я немного помялся:
– Ну, я пойду?
– Куда?
– она первый раз за время знакомства улыбнулась, впрочем мимолётно, и думаю, тотчас же вспомнила о бабушке.
– Оставайся, уже совсем поздно, и эти твари везде бегают. А вдруг что случится? Мне одной страшно, останься пожалуйста. Ну хоть до утра, пока всё не кончится.
– Думаю, это теперь долго не кончится.
– Почему? А может, идём на кухне обсудим, извини пива нет, я не пью, но есть классный клубничный компот попьём, не хочу тут, - она печально показала на лежавшее под клеёнкой тело.
– Ну, идём. Я тоже не люблю пиво.
– Правда? Хотя слушай, давайка сначала помоемся, у нас есть немного воды в тазике, полотенца, да ты не стесняйся, воды не хватит, сотри грязь полотенцем, я потом всё постираю.
Я оставил автомат на диване, и мы прошли в ванну. Вода была холодная и её было мало, пришлось, как и говорила Женя вытираться полотенцами, но оставаться таким грязным я тоже не мог. Когда я закончил, она перенесла на кухню всё ещё горевшую свечку и разлила по огромным бокалам клубничный компот. Сели мы на пол, конечно окна были плотно занавешены, но говорят пуля дура, а тут всё же хоть и решётки на окнах, но первый этаж.
– Так почему это всё долго не кончится, - она задала вопрос как-то робко.
– Ну, на востоке то власть взяли китайцы, теперь воевать с ними, поэтому...
Разговаривали мы с ней долго, сидели, потихоньку пили компот, хотя наверно как то необычно для нашей страны...
– ...А бабушка стояла около окна всё смотрела, я спать легла, потом вижу выбежала куда-то, я быстрей одеваться, только подошла к двери тут взрыв...
– ...Я продавцом работал, у одного местного, как началось, прибегаю к зданию УВД, или МВД, не помню как там, а там ...
– ...А родители у меня были коммерсантами, их какие-то бандиты убили, я ещё маленькая была...
– ...Учился в аэрокосмическом университете, мечтал ракеты строить, потом...
– ...Нет, с парнями у меня что-то не складывалось, ни с кем, все пьющие, курящие, не могу с такими общаться, ужас какой-то. Зато я два иностранных языка знаю, и рисую хорошо...
– ...А мой, отец,
– ...А вот бабушка... Она была диспетчером на Байконуре...
Мы в тот вечер долго говорили, обо всём о чём только можно. Хотя вернее сказать, той ночью, а часа в четыре утра легли спать, оба на кухне. Никто не хотел спать рядом с мёртвой Марией Георгиевной Гордеевой. Женя постелила два спальных места на кухне, всё же мы с ней были людьми правильными, не в первую же ночь вместе спать. Я только сейчас стал замечать какая же она красивая. Нет, на ней не было макияжа, на лбу была пара прыщиков, волосы короткие, и грудь не очень. По современным меркам совсем не топ модель, но у неё красивое лицо и голос напоминающий шелест осенних листьев, по моему она самая чудесная девушка из всех, которых я когда либо встречал. Засыпал я спокойным и счастливым, никогда ещё себя так не чувствовал, даже дома, тем более, мне кажется она не из тех, всех. Эта девушка, словно моя вторая половинка, лучик света в слишком хмурой действительности.
Утром я проснулся от того, что кто то рядом со мной топтался. Повернулся, в десяти сантиметрах от моего носа стояла Женькина босая нога, на ней играл лучик солнца, посмотрел на верх, получилось заглянуть ей под юбку. Но она конечно была в нижнем белье, ничего сверх аморального.
– Эй, не подсматривай.
– Да я никогда, как меня можно в таком заподозрить, всё в монастырь однозначно.
– Вставай лежебока, уже одиннадцать. Тут бутерброды, газ всё ещё не дали, ничего нормального приготовить не получится, извини. Запивать опять компотом.
– Да за что извини то.
– Ну как, встал мужчина, на столе пусто, стыдно.
– Домострой сдаём на отлично?
– А ты думал.
– Ты ещё и готовишь?
– Ещё как, вот дадут газ, свет, или хоть что-нибудь, придёшь в гости, попробуешь.
– она на секунду замерла, словно ждала ответа.
– Приду, обязательно попробую, как пригласишь.
– Ладно, хватит болтать лежебока, вставай, всё уже готово.
Я быстренько оделся, вещи были чистыми, ну почти, как будто их не стирали, а основательно обмели щёткой, и вообще все следы вчерашней грязи куда то пропали. Сделал пару шагов по квартире, огляделся. Помню же, в коридоре было грязно как в свинарнике, теперь чисто, даже автомат чист, только клеёнка в зале, печальное упоминание.
– Пока ты дрых, я тут снег растопила, только, вот отопление взяли, ждать пришлось долго, пока растает. Ну убралась, а то жутко грязно было.
– Понятно, наткнулся я на жуткую зануду.
Я подошёл к ней, стоявшей около стола сзади, обнял и поцеловал в щёку. Потом, перешёл к бутербродам.
– Сам ты зануда, не оставлять же всё так как было в конце концов.
– Ну что займёмся делом. Где моя большая ложка.
Ложки конечно не было, пришлось есть бутерброд руками. Спустя пятнадцать минут, как не растягивай а завтрак закончился. Просто так сидеть у неё дальше было как-то неправильно, возникло ощущение, что пора уходить, пребывание было как то логически завершено, поел попил, почистился.