Закат Российской Империи
Шрифт:
Смотря как снайпер, стоя на одном колене, просматривает сложный участок через контурный прицел, я спросил:
Что ни будь видишь?
Волк оторвался от прицела:
Нет, но там мёртвая зона. Нужно подойти ближе, чтобы заглянуть камерой в вон тот ангар.
Проследив за указующим жестом напарника, я понял, что они имеет ввиду бетонный карман, расположенный сбоку от своеобразного моста. Покрутив головой, я с опаской глянул на залитый чёрной водой перрон, в глубинах которого
Рядом с разрушенным участком было шумно. Вода срывалась вниз, образуя водопад, журчала и ревела, закладывая уши. Дожди на поверхности затапливали второй ярус, а может и третий, проникая вглубь низинных улиц через многочисленные проломы и трещины.
Чем ближе мы подходили к тридцатиметровому участку перрона, который нависал над провалом безобразными бетонными кусками, сцепленными между собой уцелевшей арматурой, тем меньше этот «мост» вызывал у меня доверия.
Перескакивать будем по одному?
Волк остановился, не доходя пары метров до края и ответил:
Да. Я первый. Как окажусь на той стороне и разведаю ангар, дам отмашку к движению.
Я кивнул, хотя снайпер вряд ли видел этот кивок и потому, пришлось дублировать своё согласие сообщением:
Добро.
Волк уверенно двинулся вперёд. Попробовал пошатать пучок арматуры ногой, отступил на пару шагов и перепрыгнул на бетонный островок. Тот даже не шелохнулся. Видя, что он перенаправил камеру «мухи» вперёд, готовясь заглянуть ей в раскуроченный ангар, я отвернулся от снайпера.
Следовало приглядывать за тылами.
Когда из лежащего здесь же, сегмента вывалившейся из стены массивной трубы вдруг показались две фигуры, я сперва решил, что мы прозевали парочку уже привычных безумцев, но всё оказалось куда хуже.
С оружием в руках в виде обрезка узкой трубы и арматурины, напротив меня замерли самые настоящие люди. Грязные, с заострёнными от голода лицами, но всё же люди.
Понимая, что из-за шума текущей рядом воды меня будет не слышно, я просто поставил топор боевой частью на пол тоннеля и показав им ладонь свободной руки, попробовал хоть как-то пойти на контакт. Хотел было предупредить снайпера, но кинул взгляд в интерфейс и понял, что он уже в курсе. Из ангара показалась ещё тройка людей. Я отчётливо видел их с выводимой в интерфейс картинки, транслируемой штурмовым дроном. А раз видел я — значит и Борз тоже.
Похоже, мы попали в засаду.
Добрые и нуждающиеся в помощи люде не подходят к тебе разойдясь в стороны, без всякого намёка на попытку договориться. Отступать к Волку было бы глупо, деться оттуда некуда. Бросят в нас арматурину или камень, и шваркнешься куда-то на второй ярус, ломая себе кости к вящему удовольствию отморозков. Надежда на то, что нам позволят прицепить трос и ретироваться — была нулевая.
«Ну давай же, думай Дед! Думай!»
Мои мысли многократно ускорили свой
… я вдруг понял, что у меня есть преимущество.
Место было выбрано не случайно. Шум воды скроет крики и звуки борьбы, но не выстрел. И этот факт лишал меня возможности применить дробовик. Но ни на ком из нападавших я не видел комплекса визуального наблюдения или на худой конец прибора ночного виденья. Мародёры были слепы в темноте и ориентировались только по свету уцелевших аварийных ламп.
Рванувшись вперёд, я уже знал, что действую не бездумно. За спинами нападающих почти стометровый участок тоннеля без всякого освещения. Попасть туда, означало получить преимущество.
Мой рывок со стороны наверняка попахивал отчаяньем. Я выбрал самого хлипкого из своей двойки и тем самым избежал удара трубой, столкнувшись лишь с арматурой. Рванись я между ними наверняка бы схлопотал от одного из двух, а так — хотя бы выигрывал время.
Не жалея лезвие топора, встретил им удар арматуры, посыпались искры, враг не удержал своё оружие в руках. Почти подросток, молодой парень не додумался обмотать чем-то нижнюю часть железяки и сполна получил по своим худощавым рукам. Я прикрылся его фигурой от второго, взрослого мужика. С удивлением отметил их сходство «Отец и сын?!» и продолжил отступать.
Размашистые удары перед собой выиграли мне ещё крупицу времени и десяток метров пространства. Размахивая топором я не давал подойти к себе взрослому, чья труба уже дважды мелькнула мимо моих рук в надежде выбить оружие.
Продолжаться долго так не могло. Уже через десяток секунд искры посыпались снова. В этот раз досталось трубе. Я видел, как гнуться губы мужика и разевается его рот, но звуков не слышал, слишком громко шумела вода под самым боком.
Хотя не нужно было его слышать, чтобы понимать — он кроет меня матом.
С рюкзаком за спиной я уступал обоим подонкам в скорости. Не мог разорвать дистанцию без боя и в конце концов был вынужден признать, что проигрываю.
Я увёл их почти в полную темноту, но они не отставали. Били не точно, но часто, заставляя меня спотыкаться об разнообразный хлам и получать пока ещё не критичные, но всё же удары. Малой задел меня по кисти так сильно, что содрал с неё кусок перчатки и стесал кожу. Его папаша едва не разнёс забрало химической маски и самым краем трубы задел меня по плечу.
Швырнув в здоровяка топор, я дёрнул за лямку рюкзака и приняв на плечо удар железяки, оставившей царапины на забрале, завалился на спину. Подросток с криком ударил снова, но мы слишком далеко ушли во мрак и, по сути, он меня уже не видел.
Острый конец арматуры ударил в бетон рядом с моим лицом, а я — схватился за железку обоими руками. Борьба была короткой, но насыщенной, парень дёрнул оружие на себя, я же — вывернул его из слабых, худых рук, направляя другой его конец в лицо пареньку.