Закат Российской Империи
Шрифт:
Как думаешь, почему они это делают?
Я смотрел на гору обломков под своими ногами и видел, как твари роются среди камней, копают грязь и оттаскивают камни. Что привлекло такую ораву именно в это место? Что заставляет их стягиваться к руинам на втором ярусе низинного города? Туда, где обломки с поверхности и нашего, первого уровня, остановили свой бег и застыли безобразной грудой, по которой бегут многочисленные ручьи дождевой воды.
Отвечая на мой вопрос, Волк бросил взгляд вниз и отвернулся:
Быть
Я так не думал, но промолчал. Перед глазами до сих пор стояли чумазые люди, отсечённые обвалом от остального подземелья. Что если здесь мы видим ту же картину? Что если где-то там, внизу, есть выжившие, и чудища знают об этом?
В наших планах было подняться на поверхность, но перед этим мы решили сделать краткую остановку. Подумать и дать отдых ногам. Рейд подходил к концу, оставалось лишь выбраться, глянуть одним глазком что там твориться в Приморьеве и сразу обратно… На шумный транспортный узел, полный спёртого воздуха.
Я хотел узнать, насколько велики шансы моих близких на выживание. Хотел взглянуть на знакомые улицы и надеялся увидеть в них надежду. Ведь район, где воевал чеченец это ещё не весь город. Но сейчас мои мысли неизменно возвращались к копошащимся в опасной близости выродкам.
Встряхнувшись, я отправил снайперу новое сообщение:
Если бы я оказался блокирован где-то ПОД или ЗА завалом, в отсечённых от остального города внутренних помещениях, знаешь, что бы я сделал?
Борз снова пожал плечами:
И что же?
Я кивком указал вниз:
Если бы я не знал о том, что здесь твориться… Я бы шумел. Например — стучал. Как думаешь, привлекло бы это внимание хищников?
Брови снайпера от внезапной догадки выгнулись дугой. Похоже, моя теория имела все шансы на жизнь. Но Волк быстро подавил своё удивление:
Мы ничего не сможем сделать вдвоём. Нужно скорей возвращаться. Расскажем всё Кардиналу и Шило. Оба этих завала под самым боком у транспортного узла. Нужно лишь совершить рывок и заблокировать очередной участок тоннеля.
Я усмехнулся:
Легче сказать, чем сделать… ты как? Готов двигаться дальше?
Борз сбросил на землю рюкзак:
Заберусь по стене, но за раз вряд ли осилю. Остановлюсь на том карнизе отдохнуть. — Снайпер ткнул рукой в выпирающие из стены обломки. — Потом поднимусь выше и скину трос, сначала подниму тебя, потом вместе поднимем рюкзаки. Не забудь их привязать брат, спускаться туда-сюда под боком у этих шайтанов совсем не хочется.
Я предостерёг напарника:
На поверхности темно, сумрачно, но пролом ясно видно на фоне даже такого, затянутого тучами неба.
Волк кивнул и покрутил кистью в воздухе указывая на падающую воду:
Сделаем всё тихо. Шайтаны не задирают головы к потолку, главное не привлекать их внимания.
Взбираться над толпой бодрствующих выродков, по самому освещённому месту в округе — даже звучало опасно. Но, к собственному удивлению, я не испытывал страха.
Привычка — бич человеческих инстинктов.
Чтобы Волк забрался по стене, закрепил трос и помог мне подняться, пришлось пожертвовать сорока минутами реального времени. Ещё десяток мы отдыхали и только затем поднимали рюкзаки. Шум срывающейся вниз воды пусть и не был оглушающим как у водопада, но всё равно отлично маскировал звуки.
Оказавшись на краю пролома, мы пустили штурмовую камеру выше и увидели в транслируемой картинке, что дыра является дном своеобразного котлована. Воронки, от удара чего-то тяжёлого. Способного проникать сквозь колоссальную толщу бетона и разрывать его на куски.
Вой ветра усилился. Стихия рыдала, проносясь по многочисленным щелям развалин и натужно гудела, прорываясь сквозь огрызки зданий. Но было во всех этих звуках что-то ещё. Неясный шум, словно трескучие помехи времён доимперского телевиденья, вплетался в общую какофонию.
— Ты слышишь это Борз? Что за срань?
Волк лишь покачал головой.
Мрачное, затянутое тучами небо, погружало город в сумрак. Сквозь пепельные облака не прорывались солнечные лучи и было непонятно, где именно находиться солнце.
В интерфейсе часы показывали 14:37…
Мелкий накрапывающий дождь пятнал грязное забрало моей химической маски мутными точками своих капель. На поверхности было прохладно, но в своей «сбруе» мне казалось, что скоро я сварюсь заживо или окончательно исхудаю.
Пот пропитал исподнее до последней нитки.
Взбираясь по склону, переступая через искорёженные остовы машин и обломки человеческих жилищ, мы всё отчётливее слышали странный шум, неподдающейся анализу наших ИскИнов.
Ещё больше я напрягся, когда стал замечать, как в многочисленных водоёмах, образованных на склонах воронки, по воде катается мелкая рябь. Ни одной мелкой лужи не обходилось без этой ряби, словно прямо сейчас, где-то рядом, проходила колонна гусеничной техники.
Теряясь в догадках «от чего может исходить эта вибрация?» я указал на одну из таких луж снайперу и дальше мы двигались ещё осторожней. Не доходя до края воронки — остановились и запустили наверх «муху».
Мне понадобилось несколько долгих секунд чтобы осознать, что именно я вижу, прежде чем по моему лицу потекли слёзы, а рука сорвала с лица химическую маску.
Вкус пластика на языке и чудовищный запах химической вони заставил меня поперхнуться своим горем.
Моих детей больше нет.