Закат в раю. Часть 2

Хэран Элизабет

— Чтобы облегчить жизнь канаков, делайте все, что считаете необходимым, — сказала Ева, глядя на плещущихся в реке диких гусей.

Джордан уловил в лице Евы тень сомнения.

— Только если это не причинит вам боли… — Эти слова вырвались у Джордана помимо его воли.

Ева, думавшая в этот момент о матери, в изумлении подняла глаза и почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Джордан сидел, смотря куда-то в сторону: Ева понимала, что он старается скрыть свои эмоции, но чувствовала, с какой неподдельной заботой

он относится к ней. Ева не обманывала себя и не думала, что в его отношении к ней есть что-то романтическое — Джордан, конечно, был самоуверенный, очень красивый покоритель женских сердец. Не могло быть и тени сомнения в том, что он мог заполучить любую красавицу, какую только бы пожелал.

— Вы… действительно так думаете, Джордан?

Он взглянул ей прямо в глаза:

— Я не сделаю ничего, что может причинить вам боль, Ева.

Глаза девушки вновь наполнились слезами, но теперь это были слезы счастья. Нет, Джордан никогда не узнает, как высоко она ценит его доброту! Конечно, он самый замечательный из всех людей, когда-либо встречавшихся ей! Ева подумала, что влюбиться в него было бы сейчас так же просто, как поскользнуться на этой мокрой траве. Но Ева уже давно, опасаясь разбить себе сердце, научилась держать в узде свои чувства.

— Расскажите мне ваш план. Если я смогу вам помочь — вы можете рассчитывать на меня.

Джордан еще раньше узнал от Джимми Хаммонда, что вечером в городе состоится собрание фермеров.

— Дело срочное, — сказал ему тогда Джимми. — Кажется, на грани разорения находятся гораздо больше фермеров, чем я думал.

— Макс будет там? — спросил Джордан.

— Сомневаюсь. В городе его уже несколько дней никто не видел — говорят, он заперся дома и никого не принимает. Ходят слухи, что Летиция упала, расшибла голову, но в тот вечер Макс грубо наорал на нее на празднике, и поговаривают, что, может, он и сам спихнул ее вниз с лестницы.

— Не знаю, выясним ли мы когда-нибудь правду о том, что произошло между ними… Но Летиция действительно больна. Вот что, Джимми… у меня есть один неплохой план, но мне нужна твоя помощь: приведи на собрание как можно больше фермеров, тех, у кого дела идут не слишком хорошо. Понял?

— Сделаю, — ответил Джимми.

Констебль Хокинс заявил Джордану и Джорджу Беннетту, что без согласия Макса Кортленда нечего и думать войти на территорию усадьбы, даже для того, чтобы оказать помощь Летиции.

— Он ее муж. Ближайший родственник. Его слово — закон, — сказал констебль. — И, разумеется, без его разрешения вы не сможете попасть в его владения.

— А если Летиция умрет? — сердито спросил Джордан.

— Это меняет дело. Если она умрет и коронер заявит, что смерть наступила от травмы, Макса привлекут к суду за то, что он не оказал ей помощи и не вызвал врача.

— Да это просто смешно! — воскликнул

Джордан. Констебль пожал плечами.

— У меня уже были такие случаи, — сказал Джордж, выходя вместе с Джорданом из полицейского участка. — Мы ничего не сможем сделать для Летиции без разрешения Макса.

Вскоре после того, как Джордан и Райан О'Коннор отправились в город на собрание фермеров, раздался осторожный стук в дверь. Ева сильно испугалась: Гэби не было дома, и Ева очень пожалела об этом. Накануне они поговорили и отлично поняли друг друга, Ева почувствовала, что Гэби стала ближе ей, чем кто-либо до этого. Сейчас Гэби и Фрэнки ушли на прогулку с детьми и должны были вернуться не раньше чем через час.

Стук в дверь повторился, и Ева, набравшись храбрости, подошла к входной двери и открыла ее. На веранде стояла Силия.

— Что тебе здесь нужно? — спросила Ева. Прозвучало это грубо, но Ева никак не ожидала увидеть здесь сестру.

Силия отпрянула так резко, как будто Ева собиралась ударить ее.

— Поверь, я не собиралась приходить сюда…

— Тогда зачем пришла? — Внезапно страшная мысль поразила Еву. — Что-то с мамой?

Силия отвернулась:

— Я знала, что не стоит приходить. Лекси сказала, что ты так…

— Что? — крикнула Ева. — Что она сказала про меня? Что я… что?

— Что ты пренебрегаешь нами! — резко воскликнула Силия.

— Она говорит о себе самой, — ответила Ева. — Так надувает щеки, что того и гляди нос оторвется!

Девушки злобно и недоверчиво прожигали друг друга глазами.

Неожиданно лицо Силии смягчилось: она тоже считала Лекси спесивой и высокомерной, и слова Евы пролили ей бальзам на душу.

— У тебя, должно быть, была веская причина прийти, Силия. Что случилось?

— Мама… это она просила меня…

Ева видела, что Силия смущена.

— То есть она не просила… она без сознания и повторяет твое имя… и… — Силия тяжело вздохнула. — Наверное, мне не стоило приходить… — сказала она и повернулась, намереваясь уйти.

— Подожди, Силия! — воскликнула Ева. Ей нужно было поговорить с матерью, и она не хотела упускать возможности узнать правду об отце.

Силия обернулась. Тонкие губы ее были плотно сжаты.

— Я знаю, ты не любишь меня, Силия… но если я могу помочь, то…

— Не знаю, чем ты можешь помочь. И, говоря откровенно, вообще не знаю, зачем мать зовет тебя. Ты никогда по-настоящему не была частью нашей семьи. И даже приехав сюда, ты не захотела общаться с нами!

— Ты винишь меня за это, Силия? Я не росла в этой семье. И ты знаешь, что мы… почти чужие друг другу.

— Это ведь не наша вина, не так ли?

— Да… но это и не моя вина!

Некоторое время сестры молчали — ни одна не хотела уступать другой в этой борьбе уязвленного самолюбия.