«Заказ» на конкурента
Шрифт:
— А с Добрыниной в Казани разговаривал?
— Разговаривал. Ничего не знает, Попков хороший человек, она бы, мол, ему помогла, только никакого отношения к «Русьнефти» не имела.
— Ну хоть ей ты веришь?
— И ей я не могу верить. Потому что Иванов мне заявил, не для протокола, конечно, что на Минфин ополчилось ФСБ. Я позвонил Меркулову, поинтересовался насчет ФСБ, он говорит: нет, проверка Минфина была плановой, ФСБ, по крайней мере, официально к этому делу отношения не имеет. Президент приказал проверять все министерства подряд, начали в Минфине и тут же наткнулись
— Слушай! — Денис хлопнул себя по лбу. — Я совсем с этими любовными многоугольниками плохой стал. Иванов, возможно, очень даже прав. На меня вчера кто-то повесил «жучка» и прочие акции в наш адрес стали предприниматься, как только мы Попковым занялись, так что участия Конторы в этом деле я бы не исключал. А если мы концов твоих свидетелей так и не найдем, это будет только лишним доказательством. Но и Меркулов, скорее всего, тебе врать не стал бы; если ФСБ официально своего интереса не афиширует, это еще не значит, что его нет.
— Но мне-то от этого не легче! — запальчиво воскликнул Юрий Петрович. — И Попкову не легче. Как будто недостаточно было только Минфина и нефтяников. Понимаешь, имей мы дело с даже самым запутанным, например убийством или ограблением, совершенным даже группой самых разных людей, поднапрягшись, можно было бы все-таки разобраться кто, кого и за что. А когда речь идет о компаниях и учреждениях, взаимоотношения между которыми не подчиняются никаким законам, нужно или умыть руки, или свести задачу к более простой, то есть вычленить все-таки группу людей и разбирать отношения между ними. Так вот, эту группу я и не могу вычислить. Я точно знаю, что Попков отдувается вместо кого-то. Но вместо кого: первого замминистра, самого министра или вместо кого-то еще? А уж заставить злодея признать свою вину и тем самым оправдать Попкова вообще нереально. Ибо для этого злодея нужно чем-то припереть к стенке. А нечем, понимаешь?!
— Понимаю.
— Нет, ты не понимаешь. На самом деле, у меня два выхода из ситуации: бросить дело, отказаться от защиты Попкова, и гори оно все синим пламенем, или начать войну компроматов.
— Про компромат забудь сразу, — посоветовал Денис. — Чтобы шантажировать министров и иже с ними, надо вначале обзавестись «крышей», как минимум, в администрации Президента. Иначе сожрут с потрохами.
— Знаю, но отказываться от дела тоже не хочу. Кстати, на Вюнша у тебя что-нибудь интересное есть?
— Ты серьезно?
— Нет, в порядке бреда, — огрызнулся Гордеев. — Но расскажи все-таки.
— Да мне, собственно, не жалко, тем более что за Вюнша серьезно взялись журналисты, и не сегодня-завтра в какой-нибудь скандальной хронике появится статейка о его бесчисленных женщинах. А может, и уже появилась, я-то светской хроникой особо не интересуюсь. — Денис очень коротко, без подробностей рассказал о романе Вюнша и Коротаевой.
— А криминала в этом исчезновении точно никакого нет? — задумчиво поинтересовался Гордеев.
— Я пока не нашел.
— Ладно, спасибо. — Юрий Петрович вскочил и энергично потряс Денису руку. Куда девались меланхолия и упадничество, адвокат снова кипел энтузиазмом. — На самом деле, ты мне очень даже помог.
—
— Благодаря тебе теперь у меня есть люди — конкретные фамилии конкретных людей, возможно, имевших конкретные связи. Вяземская, Бешкетов, Вюнш — нефтяники и минфиновцы, то, чего мне как раз не хватало. И даже если именно тот злополучный документ, из-за которого сидит Попков, состряпали не они, они просто обязаны знать, кто это сделал. Не могут не знать.
ГРИГОРИЙ ШАРАНИН
Начинался хмурый, холодный вечер. Уже около часа Шаранин лежал на диване. Он не думал ни о чем, он ничего не хотел, он просто устал. Он слушал, как прямо под окном кто-то распевал «Ой, мороз, мороз…». Шаранин не торопясь встал и выглянул в окно.
За окном моросил мелкий дождь. Очертания университета едва проглядывали. А прямо под окном стояли трое пьяных. Они прижимались друг к другу, стараясь уместиться под черным зонтом со сломанной спицей. Двое из них горланили песню, а третий пытался откупорить очередную бутылку. Шаранину показалось, что они были вполне счастливы.
Неожиданно раздался телефонный звонок. Шаранин поймал себя на мысли, что он надеется на то, что звонит Наташа. Но это оказался Деркач. Он сразу уловил нотки разочарования в голосе Шаранина.
— Я не вовремя?
— Все нормально, — невпопад ответил Шаранин.
— Точно?
— Хм, так точно, — Шаранин хотел казаться бодрым.
— Н-ну, хорошо. В таком случае я жду вас завтра у себя к одиннадцати.
— Что-то случилось?
— Собираетесь решить все вопросы по телефону?
— Если получится, — попытался отшутиться Шаранин.
Когда Шаранин повесил трубку, он прислушался — за окном было тихо, только мелкие капли дождя еле слышно барабанили по жестяному крылу подоконника.
Было пусто, холодно и одиноко. Он сел в кресло и закутался в плед. На какое-то время все проблемы показались Шаранину мелкими, незначительными и даже ничтожными.
Ему захотелось уехать в какую-нибудь глухомань, где его никто не знает, где он будет вести почти растительное существование целую неделю, а может, месяц или даже год. Нет, год, пожалуй, он не выдержит, а вот месяц… Хорошо бы, чтоб Наташка была под боком, чтобы каждое утро она приносила в постель большую чашку парного молока, а за окном чтобы ходили куры и в открытое окно доносился смех соседских ребятишек.
Шаранин понял, что заснул прямо в кресле. Он глянул на часы. Был четвертый час утра. Ему в голову пришла интересная идея. Он подумал, что сейчас хорошо бы помириться с Наташкой, ей можно позвонить, если бы не глубокая ночь.
С этими мыслями он постелил постель, укутался потеплее и сразу уснул.
Проснулся он в 10.50, а это означало, что, даже исключив утреннюю разминку и душ, он опаздывает приблизительно на 25 минут. Он мгновенно собрался и выбежал на улицу.
Позавтракать он решил хот-догом, пока будет прогреваться машина, но она категорически не хотела заводиться. У Шаранина не было времени на ремонтные работы, и он помчался на Волоколамку, ловить машину.