«Заказ» на конкурента

Незнанский Фридрих Евсеевич

— Точно все уладили? — сознательно обострил Денис.

— Да! Точно. Со страховкой все в порядке. Все! Никакие свидетельские показания не нужны.

— Ну, раз все в порядке, значит не о чем беспокоиться. Я по поводу Марии Коротаевой.

— Что с ней случилось?! — встрепенулся Гмыза.

На лице его застыло испуганно-беспомощное выражение, которое промелькивает в первую долю секунды у поскользнувшегося на льду человека, когда он утрачивает точку опоры.

— Как

что случилось? — Денис выдержал паузу. — Она пропала, вы разве не знали?

— Конечно, знал, но я думал…

— Что?

— Что вы выяснили что-нибудь такое…

Денис покачал головой.

— Пока мне, к сожалению, ничего существенного не удалось выяснить. Теперь на вас, Родион Арнольдович, вся надежда.

— Почему на меня? — не очень убедительно изобразил удивление Гмыза.

— Потому что ни Вюнш, ни лучшая подруга Марии, Карина Симонян, не в курсе, куда она могла подеваться. Остаетесь вы. На сегодняшний день вы самый близкий ей человек, если не принимать во внимание родителей. Но они тоже, как вы догадываетесь, ни сном ни духом.

— А откуда вам известно… о наших отношениях? — выдавил Гмыза совсем испуганно. — Может, это все сплетни!

Денис сально улыбнулся.

— Сплетни, значит. Сплетни?! А ради кого она собиралась в ближайшее время оставить Вюнша? Как бы это сказать… Перспективного жениха.

— Откуда у вас эти сведения?! — повторил Гмыза, явно теряя самообладание.

— Не нервничайте, Родион Арнольдович. Сведения из надежных источников, во-первых, и независимых, во-вторых. А в третьих, вы бы видели свое лицо, когда спрашивали: «Что с ней случилось?!» Тут к доктору ходить не нужно.

— Я бы попросил! — Гмыза несколько секунд лазал за словом в карман, — не совать свои руки в мои чувства.

— Я не «соваю руки в ваши чувства», как вы, Родион Арнольдович, изволили выразиться, а разыскиваю пропавшую Марию Коротаеву. Может, вас смущает, что я частный детектив? Но это, извините, глупо! По-вашему, какой-нибудь ментовский опер или следователь за зарплату, а взяткой в таком деле и не пахнет, станет землю носом рыть?! Вам когда-нибудь в жизни приходилось сталкиваться с нашей правоохранительной системой?

— Да уж! — пробурчал Гмыза, на сей раз не без некоторой гордости.

— Вы имеете в виду дело Попкова?

— К поискам Маши это не имеет ни малейшего отношения, — ответил он неожиданно спокойно и твердо. — Я не намерен обсуждать с вами данную тему.

— А ее саму допрашивали по делу Попкова?

— Вы что, не поняли? Это не имеет никакого отношения к исчезновению Маши.

— Тогда позвольте теперь мне поинтересоваться: откуда вам это известно?

— Кто

работает аналитиком в министерстве финансов, вы или я? Я же не учу вас, как выслеживать неверных мужей. И вы меня не учите! Если я сказал: арест Попкова не имеет к исчезновению никакого отношения, значит, так и есть. Считайте, что это — заключение эксперта.

— Хорошо, — согласно закивал Денис. Он решил не усугублять: не хочет Гмыза говорить о Попкове, и бог с ним, пусть расскажет о Коротаевой. — Но исчезновение Марии, может быть, как-то связано с ее работой в Минфине?

— Не думаю. Нет. Никакой ответственной работы она не выполняла.

— А она могла, скажем, случайно прочесть какой-нибудь важный документ?

— Вы вообще имеете представление, чем она занималась?

— Нет. Это же вы сотрудник министерства, а не я! Вот и объясните мне.

— Она была практиканткой. Составляла разные справки по статотчетности. Но по большей части выполняла всякие мелкие поручения: принеси-подай.

— Справки, никому не нужные? — уточнил Денис.

— Учебно-тренировочные. Никому не нужные стряпают штатные сотрудники — целый отдел.

— Ладно, допустим. Но она была вхожа в кабинет Вюнша, так?

— По-моему, вы не там ищете. Если хотите убедиться наверняка, расспросите самого Вюнша. Вы же вроде сказали, что уже беседовали с ним? Или он вас отшил?

Денис неопределенно пожал плечами.

— А Вюнш знал о ваших отношениях с Коротае-вой?

— Н-ну… — Гмыза задумался, — я бы сказал, нет. Нет, точно нет.

— А когда вы последний раз видели Коротаеву?

— В пятницу, седьмого, в перерыв.

— И как обычно спросили, когда же она наконец решительно поговорит с Вюншем, и она, очевидно, ответила вам, что скоро?

— Да!

— И с тех пор ее больше никто не видел. Скажите, Родион Арнольдович, только подумайте как следует, после седьмого сентября не произошло никаких изменений с Вюншем? Не заводил ли он с вами разговоров о Коротаевой? Может, он делал какие-то намеки, которым вы не придавали до сих пор значения?

— Вы полагаете?.. Нет. Нет! Я думаю, Маша с ним так и не поговорила.

— А мог он, зная о ваших с Коротаевой отношениях или хотя бы догадываясь, не подавать вида?

— Вряд ли. Герман Александрович — решительный человек. Он бы обязательно объяснился.

— А если он все-таки не был уверен?

— Нашел бы способ. В случае чего, свел бы дело к шутке. У вас есть еще вопросы? Мне на процедуры.

— Всего один. Как, по-вашему, Мария могла уехать куда-нибудь подальше, уединиться, чтобы разобраться в своих чувствах?