Заказ на (не)любовь
Шрифт:
— Нет-нет, Лев Борисович, дело не в вас. Такое иногда бывает. Возвращаюсь домой, расслабляюсь, и накопившиеся за день эмоции выходят слезами. Что-то вроде разрядки.
Так себе объяснение, еще и приходится выставить себя истеричкой, которая рыдает по вечерам, чтобы сбросить напряжение. Но это все равно лучше, чем дать понять настоящую причину.
— А подарок вовсе не дурацкий. Он замечательный! Бабочка такая красивая, и вообще это очень мило и приятно, хоть вам и не стоило…
Невельский чуть растерянно улыбается, не отводя глаз от моего лица.
— Не
Киваю, продолжая растягивать губы в искусственной улыбке. Мне нельзя находиться к нему так близко. Уже и забыла, каково это: вот так тонуть в чьем-то присутствии, отчаянно желая остановить время. Чтобы продолжать смотреть в глаза, чувствовать тепло дыхания, изучать морщинки, которые ничуть не портят его, а лишь делают мудрее и опытнее.
Ситуацию спасает Соня, которая радостно вылетает в коридор и заявляет, что все съела. Теперь ей срочно нужно переодеть новую подружку в другой наряд, а я обязательно должна помочь. Она наверняка позвала бы еще и «дядю Леву», но Невельский реагирует быстрее.
— Спасибо за чудесный вечер и ужин. Мне пора. Да и вам уже нужно отдыхать.
Я не хочу отдыхать и еще меньше хочу, чтобы он уходил, но это правильно. Так лучше… для всех.
Соня вздыхает, но не спорит, и я понимаю, что малышка устала. Слишком много впечатлений для такой крохи, и поздно уже. Отвожу ее в детскую, усаживая вместе с куклой на кровать, и возвращаюсь, только чтобы проводить гостя.
— Вам спасибо за подарки… — глаза снова щиплет от слез, и я отвожу взгляд. А мужчина неожиданно спрашивает:
— Варя, скажите, у вас есть возможность с кем-то оставить Соню вечером в субботу?
Наверное, изумление на моем лице красноречивее любых слов, потому что он тут же поясняет:
— Наш ресторан организует кейтеринг за городом. Вы могли бы поработать на этом вечере?
Вот в чем дело! О предстоящем мероприятии я слышала, да только даже не рассчитывала оказаться там. Виктория как организатор ни за что этого не допустит. Она, скорее, сама выступит в роли официантки, лишь бы не делиться возможностью с неугодными ей людьми. Ничего удивительного: на подобных вечерах платят в три раза больше, чем за обычную смену, и туда попадают только избранные. Я к их числу никогда не относилась, а уж от Вики дождаться приглашения и вовсе немыслимо.
— Там давно уже набрана команда, — сообщаю ждущему моего ответа Невельскому. — И меня в ее составе нет.
— Но вы бы хотели там оказаться? — продолжает настаивать он.
Я пожимаю плечами. Какая разница? От моего желания все равно ничего не зависит.
— Это решенный вопрос, Лев Борисович.
Он почему-то улыбается. Что-то неуловимо меняется, и вместо заботливого, задумчивого мужчины я вижу перед собой собранного и даже жесткого человека. Такого, каким он чаще всего бывает на работе. Голос возвращает стальные оттенки.
— Варя, это будет прием в моем доме. И окончательное решение по поводу персонала принимаю я. Поэтому и спрашиваю, хотели бы вы там поработать?
Прием в его доме? Не знала… И понятия не имею, чем он руководствуется, приглашая меня туда. Я обычная официантка, и многие девочки работают ничуть не хуже. Да и сама Вика из кожи вон вылезет, лишь бы угодить шефу. Но я была бы полной дурой, если бы отказалась от такой возможности. Дополнительные деньги совсем не помешают, особенно сейчас, когда столько всего нужно купить.
Правда, теперь он не просто мой начальник, у нас общая дочь… Но разве это имеет какое-то отношение к работе? Мы там даже не увидимся, скорее всего.
— Моя сестра может посидеть с Сонечкой, она как раз свободна в субботу.
— Отлично, — кивает Невельский. — Тогда я распоряжусь, чтобы вас внесли в список обслуживающего персонала.
И уходит, коротко и как-то смазано простившись. А я возвращаюсь к дочке, играю с ней, обнимаю и помогаю приготовиться ко сну. А когда она засыпает, подхожу к окну, всматриваясь в пустынный двор. Лев давно уехал, но я не могу перестать думать о нем. И о нашем разговоре перед уходом. На что я дала согласие?
— Думаешь, ты теперь на особом счету? — цедит сквозь зубы Логинова, склоняясь так, чтобы кроме меня ее никто не услышал. Конечно, она не сумела оспорить распоряжение директора, но и не могла теперь не напоминать при каждом удобном случае, что я заняла чье-то место. — Он просто пожалел тебя из-за твоей девчонки. Не надейся, что его расположение продлится долго.
Я не отвечаю: на вечере полно работы, да и нет смысла спорить с Викторией. Не понимаю только, почему она так взъелась на меня. Еще больше, чем прежде. Какая ей разница, кто именно отработает в доме Невельского? Сама ведь все равно здесь. Лучше бы следила за тем, чтобы гостям всего хватало.
Спешу к поднявшему руку в призывном жесте мужчине — отличный повод избавиться от противной компании. Вика не успокоится, конечно, но я потом придумаю, что делать. А сейчас важно другое.
Мне хочется оправдать доверие Невельского. Это действительно хорошая возможность заработать, и я собираюсь сделать все, от меня зависящее, чтобы он не пожалел о принятом решении.
У него красивый дом. Очень большой. Стараюсь не думать о том, что Лев живет здесь всего лишь с женой. В таких местах должно быть шумно и весело. Должен звучать детский смех, слышаться топот ног… Это сейчас кругом люди, а когда остаются лишь двое, скорее всего, делается пусто и одиноко.
Хотя, наверно, ко всему можно привыкнуть. Около часа назад я видела Ольгу, она идеально вписывается в окружающую обстановку. С царственной походкой, в дорогом роскошном платье выглядит настоящей королевой. Вот только порадоваться за ее мужа у меня никак не выходит: мысли то и дело возвращаются к встрече в магазине. Я не могу понять эту женщину. Случившаяся трагедия, конечно, многое изменила. Даже если для Ольги чужие объятья — повод забыться, ее мужу ведь еще тяжелее! Лев до сих пор живет с жутким чувством вины. И продолжает любить…