Заклание
Шрифт:
Какое-то время переживаю внутреннюю борьбу между желанием войти в квартиру, посмотреть, что да как, и требованием полицейских ни в коем случае туда не входить. Рассудив, что грабителей, скорее всего, давно и след простыл, решаю следовать полученным инструкциям.
Жду, жду, жду…
По ходу кажущегося бесконечным ожидания разговариваю с Котом и пытаюсь его урезонить, но тот меня не слушает и, как дьявол, заключенный в коробку, жаждет лишь одного – вырваться на свободу.
Парадокс – у нас ничего не украли.
После двухчасового исследования мы с Анютой не обнаружили ни малейшей пропажи. В квартире все выглядело
Полиция, поделав все свои полицейские дела и прихватив служебного пса – Коту на него было глубоко начхать, – отправилась восвояси. Наш же котяра, исцелованный и измилованный, утолив свой воистину зверский голод, вместо того чтобы отправиться под одеяло и баиньки, стал носиться как оглашенный по всей квартире.
Кое-как закрыв изуродованную дверь – главное, чтобы Кот ночью не удрал опять к лифту, – мы вызвали на завтра мастеров, еще раз проверили ящики и отправились ужинать.
Разговор, естественно, крутился вокруг столь непонятного взлома, работы полицейских и их собаки, которую, по всей видимости, плохо кормят.
Когда мы перешли к кофе, Кот в очередной раз примчался на кухню, заскочил на стул, с которого я только что встал, проехал на нем к окну, с грохотом воткнувшись в стену (его любимейшее развлечение), и запрыгнул на подоконник.
Приготовив две чашечки кофе, я вернул стул на прежнее место, сел на него, а Коту за его фигурное катание отвесил легкий, чисто символический щелбан. Тот, ожидая от меня чего-то подобного, тут же схватил лапами мою руку и стал подтягивать ее к своей жутко-хищной пасти.
– Я знаю, что пропало, – произнесла моя дорогая. – Но это полная чушь.
– Что?
Я посмотрел на нее и тут же поплатился за беспечность: иглы котовых зубов вонзились мне в ладонь.
– А-а-а-у! – заорал я, отдергивая руку. – Сейчас как дам – больно!
Но Кот лишь этого и ждал, его огромные зеленые глаза следили за мной, и в них бесновалась игра.
Анечка, привыкшая к подобным забавам, попросту проигнорировала усиление нашей с Котом конфронтации. Она задумчиво смотрела в никуда, слегка прикусив губу, что бывает, когда она о чем-то усиленно думает.
– Так что? – нетерпеливо переспросил я.
– Подсвечник.
Аня кивком головы показала на подоконник.
Я обернулся.
Действительно, этой странной гнутой трехногой железяки, с металлическими листочками и перламутровыми бусинками, на подоконнике не было. На его месте сидел Кот и мстительно следил за моей рукой.
ГЛАВА 9,
рассказывающая о втором пришествии капитана Петрова
Недели две прошло с момента разыгравшейся у нашего дома трагедии. Постепенно переживания сгладились, и мысли, оставив бессмысленное кружение вокруг Лехи и его смерти, вернулись в привычную колею и закрутились вокруг семьи, работы, лета и приближающегося отпуска.
К этому моменту наш семейный бастион обрел новые «несокрушимые» (по заверениям установщиков) врата. Что же касается исчезнувшего подсвечника, то здесь все получилось неоднозначно. Сразу же после обнаружения пропажи я не без удовольствия заметил: «Интересно посмотреть на реакцию полицейских на новое заявление…». Дожидаться окончания
– Без меня! – безапелляционно заявила она. – Если хочешь, можешь развлекаться, только меня от этой потехи уволь. Тем более, подсвечник подарили тебе, так что тебе и карты в руки.
Конечно же, я никуда не пошел: во-первых – лень, а во вторых – «Наконец-то от него избавились», – подумал я с глубочайшим удовлетворением.
Эта искривленная железяка, действительно подаренная мне, совершенно не вписывалась в интерьер ни одной комнаты. Подсвечник постоянно мешался и раздражал, а подарившая его тетя Наташа, наверное, так же регулярно икала. О том, чтобы выкинуть столь ненужный подарок, конечно же, речи быть не могло, и потому, когда он все же прижился в углу кухонного подоконника, казалось, обрадовались все, и в первую очередь Кот. Тот решил, что это его новая игрушка, и теперь свои регулярные забеги через всю квартиру завершал запрыгиванием на подоконник и как бы случайным сбрасыванием подсвечника на пол. Грохот и звон наполняли воздух, а котяра, довольный, перевозбужденный, уносился с кухни, поскальзываясь на полу и врезаясь в мебельные углы.
В один из вечеров, накануне своего очередного выходного, я занимался тем, что потакал внезапно возникшей у меня фантазии. Пару часов назад, ни с того ни с сего, мне вдруг захотелось приготовить что-нибудь эдакое.
К счастью, подобные фантазии посещают меня крайне редко, но… если уж посещают – тогда держись. Вот и в тот вечер, лишь только желание проявилось со всей своей силой, как сразу же мои действия приобрели невиданное ускорение. Я быстренько нашел замечательный (тот, что больше всего хвалили) рецепт в интернете, метнулся в магазин, закупил провизию и вскоре приступил вершить волшебство кулинарии. Изгаляясь над уткой, я начинял ее апельсинами, черносливом, специями, а мой постоянный паж и помощник ходил вокруг, требовательно мяукал, вставал на задние лапы и головой бодал меня в ногу.
Избавиться от его домогательств возможно лишь одним способом: я отрезал крошечный кусочек птицы, положил в миску и легким пинком под зад придвинул жаждущего экзотики Кота к лакомству. Естественно, сырую утку он есть не стал: понюхал, сделал круг, понюхал еще раз и (вот оно – счастье) угомонился. Запрыгнув на стол, Кот принял позу настоящего сфинкса и, опять-таки, как тот самый настоящий сфинкс, предался неподвижному и отрешенному созерцанию. Впрочем, отрешенность продолжалась недолго: не прошло и пяти минут, как вдруг «настоящий сфинкс», забыв о своем сфинксовом достоинстве, соскочил со стола и пулей метнулся в прихожую. Через секунду оттуда одновременно раздались звонок в дверь и вторящий ему глубинный, утробный вой. Догадываться о том, кто звонит, мне не пришлось – я уже понял.
Петров – капитан Големов (до чего же мне нравится так его называть). Мы опять стоим в коридоре, и я в очередной раз поражаюсь не только явно видимой мощи этого человека, но и его силе. До сих пор я считал себя мужиком не из слабых: и в спортзал хожу, и армрестлинга не чураюсь, – но рукопожатие капитана Петрова, это даже не тиски, словно несокрушимая скала, обхватывает твою кисть не давая возможности освободиться.
– Любит он вас, – сказал я, кивнув на закрытую за собой дверь, после того как «скала» выпустила мою ладонь. – Так и жаждет познакомиться поближе.